История экономического «успеха» Прибалтийской республики подошла к своей логической развязке. Литовские власти уже преподнесли жителям страны «новогодний подарок», официально объявив о предстоящем росте цен на газ и электроэнергию. А как иначе можно регулировать внутренний рынок, когда вассальная зависимость не оставляет места экономической целесообразности?
Участники энергетического рынка Литвы и правительственная комиссия по контролю цен и энергетики заявили о неизбежности роста цен на газ и электроэнергию для населения в 2019 году. Согласно прогнозным оценкам, стоимость электроэнергии вырастет на 15–18%.
Не обнадеживают и заявления на эту тему министра энергетики Литвы Жигимантаса Вайчюнаса, который назвал ситуацию на рынках энергоресурсов «шокирующей». Однако глава энергетического ведомства считает, что бизнес успел привыкнуть к этому, так как уже год несет высокие издержки, приобретая электроэнергию на рынке, а население в силу отложенного эффекта сразу не почувствует «новой реальности».
Увы, здесь с министром трудно согласиться. Рост цен на газ и электроэнергию для бизнеса напрямую скажется на благосостоянии населения.
Все издержки, связанные с удорожанием этих энергоресурсов, будут заложены в конечную стоимость товаров и услуг. Для обычных граждан с нового года жизнь просто станет дороже.
Мало того, что литовцев ждут новые ценники в магазинах, так к этому добавятся и дополнительные расходы на электроэнергию. Поэтому не стоит удивляться, когда литовские пользователи в социальных сетях, сравнивая цены на одни и те же товары, к примеру, с той же Норвегией, часто с возмущением констатируют разницу в десятки евро.
Все это имеет чисто экономическое обоснование. Ведь одной из составляющей себестоимости товаров и услуг является электроэнергия. В Норвегии есть собственные источники ее производства. Благодаря равномерно рассредоточенным по всей стране гидроресурсам практически всю вырабатываемую в стране электроэнергию (81 млрд кВт/ч в год) дают гидроэлектростанции.
В Литве, ввиду практически полного отсутствия собственной энергетики, энергобаланс строится на импорте ресурсов. Так было не всегда. В 2004 году страна при вступлении в ЕС добровольно отказалась от собственного энергетического суверенитета, взяв на себя обязательство закрыть в 2009 году мощнейшую в Прибалтике Игналинскую АЭС (эксплуатационный срок до 2032 года), которая вырабатывала 80% всей потребляемой республикой электроэнергии. В одночасье из нетто-экспортера электроэнергии страна превратилась в нетто-импортера.
С момента полной остановки АЭС в 2009 году внешний долг государства стал стремительно расти. Если на конец 2008 года он составлял 4,7 млрд евро, то, по данным Департамента государственной казны министерства финансов, на конец 2017 года — 17 млрд евро (41,5% от ВВП).
С момента превращения Литвы в нетто-импортера энергоресурсов государственный долг вырос в четыре раза.
И контролировать его с каждым годом становиться все сложнее. Еще в 2016 году Госконтроль Литвы впервые выпустил прогноз финансовой устойчивости госсектора с анализом на долгосрочную перспективу. Вывод был неутешительным. Уровень государственной задолженности признан «неустойчивым», а кроме того, спрогнозирован его быстрый рост, начиная с 2024 года, из-за расходов, связанных с возрастом населения, а также эффекта «снежного кома». По прогнозам финансового ведомства, за это десятилетие долг вырастет на 20% от ВВП. Таким образом, он вплотную подойдет к Маастрихтским критериям, в соответствии с которыми порог госдолга государств — членов ЕС не должен превышать 60% от ВВП.
Вот и приходится прибалтийской республике ежегодно занимать миллиарды евро на внешнем рынке для обслуживания выплат по текущему долгу. Эти средства не попадают в экономику страны, а сразу идут на реструктуризацию внешних займов.
Литовские же власти предпочитают рассказывать населению об «успехах» очередного займа по низким ставкам, умалчивая о том, что Литва, по сути, является страной-банкротом, долги которой не отдадут и внуки.
А если на долговую ситуацию взглянуть через призму планирующегося сокращения с 2020 года европейских дотаций, то ситуация будет выглядеть совсем мрачно.
Казалось бы, при таком плачевном состоянии финансов литовские власти должны стремиться к максимально эффективному энергетическому балансу, делая ставку на долгосрочные контракты, что позволило бы обеспечить комфортные цены на энергоресурсы, а также стабильность развития экономики.
Но на деле все выглядит с точностью до наоборот. Литовские власти обслуживают геополитические интересы своего американского куратора и в меньшей степени озабочены состоянием собственной экономики.
Взятый Литвой курс на «диверсификацию» поставок энергоресурсов для достижения «независимости от диктата политических цен» восточного соседа [России] лишен всякой экономической целесообразности. С момента начала закупок республикой американского сжиженного газа ощутимо выросла и нагрузка на бюджет, так как государство в полтора раза переплачивает по сравнению с трубным российским аналогом. В текущем году, как и в 2017-м, окончательная закупочная цена газа из Америки превышает 280 долларов США за тысячу кубов.
И сделать цену привлекательнее невозможно в силу особенностей газового рынка. Американские переработчики сами покупают на бирже газ у независимых добытчиков и затем на своих мощностях, сжижая его, производят продукт глубокой переработки с высокой добавленной стоимостью. Затем экспортеры, в роли которых выступают неамериканские компании, доставляют голубое топливо конечному заказчику.
«Газпром» же, будучи вертикально интегрированным холдингом (собственная сырьевая база, производственные мощности, газотранспортная система — прим. RuBaltic.Ru), может позволить себе гибкость в вопросе ценообразования. Ведь себестоимость газа в России на сегодняшний день одна из самых низких в мире — 20 долларов за 1 тыс. куб. м. Экспортные цены холдинга для европейского потребителя в текущем году колеблются в диапазоне 180–190 долларов США.
Конечно, Литва может сделать выбор в пользу еще одного газового игрока на европейском рынке — норвежской компании Statoil, но она также уступает российскому газовому холдингу. В первую очередь по запасам и мощностям, работая сегодня на пределе мощностей.
В сфере поставок электроэнергии ситуация схожая. Республика ограничила прямые поставки из России, нарастив закупки на североевропейской бирже Nord Pool.
Как результат, Литва получила кратное удорожание электроэнергии в связи с отсутствием конкуренции поставщиков в литовском сегменте биржи, а также из-за влияния ряда объективных факторов на биржевое ценообразование (сезонный фактор, обмеление рек, снижение генерации скандинавскими ГЭС и т.д.).
Последние восемь месяцев текущего года средняя цена на электричество на бирже Nord Pool равна 47 евро за мегаватт-час, что на треть больше по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Оптовая цена на электричество составляла 3,4 цента за киловатт-час, а до конечного бытового потребителя она доходила уже за 11,3 центов за киловатт-час. Из-за увеличения цен на бирже в текущем году неизбежно и увеличение стоимости электричества в 2019 году для бытовых потребителей. Что, собственно, уже подтвердили сами литовские власти. Стоило ли отказываться от прямых поставок электроэнергии из России?
Как ни крути, ухудшение экономической ситуации в Литве в следующем году объективно вызвано проводимым литовскими властями курсом в энергетической сфере. Дополнительные расходы на бюджет из-за геополитической составляющей стоимости энергоресурсов, рост госдолга, увеличение ассигнований на оборону — все это потребует от властей Литвы поиска дополнительных источников замещения, которыми в следующем году вполне могут стать новые налоги — на транспорт и недвижимость.
