×
Экономика Экономика

ЕС убивает промышленность на востоке ради процветания Старой Европы

Источник изображения: sharknews.ru

Пандемия коронавируса поставила под удар европейский рынок труда и выявила фундаментальную роль гастарбайтеров из Восточной Европы в функционировании экономики Евросоюза. Почему происходит трудовая миграция с востока на запад Европы и выгодна ли европейская интеграция бывшим советским республикам, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал украинский политолог, аналитик и политический консультант Дмитрий ДЖАНГИРОВ.

— Г-н Джангиров, для некоторых стран Восточной Европы своего рода национальная идея — это приход к ним большого, крупного инвестора с Запада или Востока. Латвия долгое время жила этой идеей. У них теперь один из главных вопросов — почему к нам не пришла Nokia? Как по-Вашему, какой крупный инвестор в сегодняшнем мире может прийти в Восточную Европу? И может ли вообще?

— Если говорить о том, что такое европейские ценности, то для современной Европы это в первую очередь четыре свободы в экономическом плане: свобода перемещения капитала, людей, товаров и услуг. Людей мы понимаем под рабочей силой, капитал — это и есть инвестиции.

Возьмем любую восточноевропейскую страну: что она может перемещать? Какая из четырех экономических свобод для них главная? Понятно, что перемещение рабочей силы.

Главная выгода для любого восточного европейца в том, что он становится включенным в большой региональный, а фактически в глобальный рынок рабочей силы и может ехать во Францию, Италию, Германию, Британию (по крайней мере, мог до последних изменений, связанных с Брекситом).

В Британии с 2010 года впервые со времен Марии Кровавой или Марии Католички, как ее называют приверженцы, за счет поляков и литовцев снова стало больше католиков, чем протестантов. Это если мы берем все Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии.

А теперь давайте вернемся к четырем экономическим свободам. Вроде бы главная из них — это перемещение капитала. Вы спросите: почему? Я вам отвечу очень прямо: потому что это капитализм. Это банальщина: капитализм связан с перемещением капитала, связан с его инвестиционной и инновационной природой.

Крупным международным предпринимателям, транснациональным корпорациям выгодно перемещать капитал в Восточную Европу?

— Допустим, Вы — серьезный капиталист. Вы планируете расширить свое производство. У Вас есть огромный цех длиной километров пять, что-то производите. Вы хотите возвести еще один. Вы его рядом поставите или в стране Восточной Европы?

Вопрос: что выгоднее? Построить там или построить у себя и завезти эту рабочую силу? Ответ очевиден. Завезти.

Грубо говоря, Меркель сегодня делает в Четвертом европейском рейхе то же, что было при Третьем с точки зрения рабочей силы.

Только рабочая сила сейчас сама себе берет билет и сама едет в Германию. Более того, нет никакого централизованного распределения рабочей силы, она идет туда, где она действительно нужна. Не туда, где чиновник Третьего рейха решает, что здесь нужна рабочая сила, а туда, где это действительно необходимо капиталу.

При этом она очень подвижна: человек может быть на одном производстве осенью и зимой, а в весенне-летний или летне-осенний период — на сельхозработах. Вот, пожалуйста, рабочая сила занята, она эффективно используется.

Эффективно с чьей точки зрения? С точки зрения капитала, капитала «старой Европы».

С точки зрения капитала, который есть в Восточной Европе, она используется крайне неэффективно.

Я могу по Украине привести примеры. Когда японцы у нас открыли два своих предприятия — одно под Львовом, а одно где-то в Центральной Украине, по-моему, в Черкасской области, — они столкнулись с тем, что не могут укомплектовать их рабочей силой. Менеджеры (ими были наши, украинцы) давали интервью, рассказывали, как это все перспективно, но при этом штат укомплектован на две трети и большая текучка.

Удивлялись: мы же дали зарплату выше, чем по стране, даже заметно выше средней по отрасли. Рабочим предлагали 8–9 тысяч гривен на тот момент (2017–2018 годы), что действительно было выше, чем в целом по отрасли и по стране.

Но работники же сравнивают предложение не внутри страны. Рынок в связи с безвизом стал глобальным.

Украинский потенциальный рабочий смотрит, что на таком же заводе в Румынии дискриминируемому украинцу предлагалось в пересчете на гривны 52 тысячи гривен.

При том, что да, там надо платить за угол и вообще дороже. Но даже учитывая все это, получается около 30 тысяч гривен — все равно в 3–4 раза больше, чем он получил бы на Украине.

Украина, конечно, не совсем показатель, но в других странах происходит то же самое. Как говорится, деньги к деньгам.

Ситуация с пандемией коронавируса, по-Вашему мнению, как-то отразилась на структуре европейского рынка труда? Я имею в виду закрытие границ, карантин при въезде и тому подобное.

Проблема COVID-19 подняла вопрос того, что производственные предприятия должны быть на как можно меньшей территории, должна быть выше концентрация производства. Они должны быть как можно ближе к логистическим центрам, как можно больше цепочек должно быть сосредоточено в одном месте, ближе к портам.

Вероятно, в будущем встанет вопрос частных железных дорог, своих трубопроводов, технологической инфраструктуры. Понятно, что нужна будет собственная рабочая сила, которая никуда не расползется.

Грубо говоря, приехали ребята, заселились в общаге, и работайте все время контракта.

— Вы сейчас анализируете отношения восточноевропейской периферии с Западной Европой. Однако у стран этого региона есть еще надежда на Китай. Особенно сильна эта надежда в Беларуси, руководство которой рассматривает Китай в качестве «третьей силы» после России и Запада. Даже в Польше и в Прибалтике в последние годы ходили разговоры о сотрудничестве с Китаем, хотя там боятся реакции США.

— Польшу Китай пустил по «католической линии», я это так называю. Крест на ней поставил.

Для Китая маркер — это сотрудничество с Huawei. С теми, кто публично от него отказался или ввел неприемлемые ограничения, нельзя иметь дело. С теми, кто не отказался либо ввел символические, легко обходимые ограничения, с теми будет разговор.

Действительно, через Беларусь проходит минимум два китайских маршрута: один — через Россию; второй идет по югу относительно России и потом выходит наверх, где они оба сходятся.

— Насколько китайский транзит может поддержать экономику, и насколько Китай готов инвестировать в Беларусь?

Китай — далеко не самый щедрый инвестор. Например, выдается кредит на производство неких инфраструктурных объектов. В интересах Китая, разумеется. Грубо говоря, у них есть производство, надо к портам построить трубы или что-то еще такого плана. Присоединить какие-то там логистические центры. Или, наоборот, от портов что-то куда-то провести.

Эта задача решается путем кредита. Работы производятся в основном силами китайских рабочих, даже охрана в основном китайская.

А потом, когда в интересах Поднебесной этот проект построен, выясняется, что, собственно говоря, ни рабочих мест, ни каких-то финансовых потоков в стране не создано.

Кредит надо будет погашать, это же кредит. Зато Китай получил новый форпост.

Китай, по большому счету, не является хорошим инвестором. Тем более что и Украина для него сейчас лишена интереса после истории с провальной попыткой покупки завода «Мотор Сич». Мелких конфликтов с китайскими инвесторами было очень много, включая рейдерский захват зернохранилищ, которые фактически принадлежали государственной китайской компании. Были заявлены протесты даже на уровне посла.

То есть китайские инвестиции, если они и будут, не пойдут Беларуси и другим странам Восточной Европе на пользу?

А в чем интерес китайцев поднимать Беларусь? Почему Беларуси нельзя вложиться в себя и привезти белорусов? Я вот всегда этот вопрос задаю.

Какие именно китайские инвестиции придут? Зачем? Иностранные инвестиции обычно — это возвращение своих капиталов, выведенных через офшоры. У Украины главные «иностранные» инвесторы — это кто? Кипр, остров Мэн, Нидерланды. Все же понимают, что это украинский бизнес через офшоры вкладывается сам в себя. Реально иностранному капиталу нет резона инвестировать в чужую страну.

А если потенциала для инвестиций в себя у страны нет, тогда какой путь? Выдавливать безработное население в эмиграцию?

— Проблема всех постсоветских республик состоит в том, что при изменении структуры их экономики они все стали относительно перенаселенными. Их еще можно заселять и заселять, и при этом там стало не нужно столько рабочих рук.

На постсоветском пространстве, по большому счету, идет схлопывание от высокотехнологичных к низкотехнологичным переделам. И, в принципе, схлопывается все до уровня сырья.

А сырье фактически служит объектом неэквивалентного обмена на продукцию более высокого передела за счет очень дешевой рабочей силы и зачастую за счет занижения стоимости этого сырья. Поэтому в государствах периферийного капитализма и не может быть заработных плат на уровне государства центрального капитализма. А стоимость товаров и услуг растет до уровня центра.

В этой системе не может быть так, что низкие зарплаты, но и цены низкие. Нет, цены выравниваются, зарплата — нет.

— И от этого эмиграция?

— Да, конечно. Создается вектор. Вот, например, было одно из таких очень привлекательных объявлений где-то два года назад: «Разнорабочий на склад в Чехии». На Украине набирали работников. Зарплата в пересчете 2 000 евро в месяц, шестидесятичасовая рабочая неделя. Готов за 2 000 евро украинец ехать и работать 60 часов, то есть шесть дней в неделю, а может быть, и шесть с половиной? Готов. А чех не готов.

Поэтому главная манипуляция и неправда — то, что распространение вот этого рыночного капитализма от центра (ядра) к периферии выравнивает уровень жизни и экономики периферии. Это неправда. Он только увеличивает разрыв.

Эти процессы происходили в этом общем европейском рынке, в том Евросоюзе, который был еще Европейским экономическим союзом, в шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы. Там диспропорции росли. Другой вопрос, что там была политика выравнивания, много принималось политических решений, обусловленных противостоянием с социалистическим блоком.

Но по-настоящему Старая Европа решила проблему внутренних диспропорций, освоив новую периферию. С той стороны — Испанию, Португалию; с этой стороны — Восточную Европу.

Теперь ей нужна новейшая периферия: новые регионы, в первую очередь — с дешевой рабочей силой.

Это Беларусь, Украина. Их заводы европейцам не нужны. Нужны рабочие руки. Если они даже придут и купят предприятия, то на металлолом.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Читайте также
Украина теряет промышленность: кто виноват и что делать
6 февраля 2020
Деиндустриализация привела к существенному спаду промышленности Украины. В этих условиях президент Владимир Зеленский поставил правительству задачу вновь создать Министерство промышленной политики.
Как умирает легендарный «Антонов»
26 мая 2020
Государственное предприятие «Антонов» по сей день является одной из визитных карточек Украины, которая привыкла паразитировать на наследии демонизированной советской эпохи. Это в первую очередь касается самого большого в мире самолета Ан-225 «Мрия», созданного в рамках советской военно-космической программы для транспортировки и стартов космического челнока «Буран».
Советская промышленность Латвии, которую разрушили националисты
7 марта 2019
Латвийская ССР была одним из индустриальных «локомотивов» советской сверхдержавы. В Латвии производились портативные радиоприемники и высокоточные микросхемы, операционные усилители и удобные микроавтобусы, выдающиеся электропоезда и дизели.
Сказки дедушки Сороса: разрушенные заводы в Латвии — вымысел?
20 октября 2020
Re:Baltica вышла с очередным разоблачением: мол, «осенью в русском FB снова распространялись рассказы о вроде как разрушенной промышленности Латвии». Далее происходит «развенчивание мифов» в лучших традициях советской пропаганды.
Новости партнёров