По инициативе Польши в ЕС запустили мегапроект по созданию единого энергетического рынка для борьбы с позициями «Газпрома». Рекламой этой идеи активно занимались Прибалтийские республики, традиционно поющие дифирамбы любым антироссийским кампаниям. Во многом именно поэтому экономическая составляющая этого проекта игнорируется в угоду недальновидному желанию в очередной раз насолить России, а в долгосрочной перспективе энергетическая инициатива ЕС, скорее всего, окажется пустым политическим жестом.
В Брюсселе 20 марта завершился саммит ЕС, на котором, кроме продления антироссийских санкций и финансовой помощи Греции, было принято решение о реализации очередного мегапроекта - Энергетического союза. Идея не является чем-то новым и принадлежит экс-премьеру Польши, а ныне — председателю Евросовета Дональду Туску. Годом ранее глава польского правительства опубликовал в Financial Times под заголовком «Объединенная Европа может положить конец удушающему энергетическому давлению России». Тогда, в разгар украинского кризиса, западные СМИ и ряд умеренных евробюрократов с интересом восприняли предложения Туска избавить цивилизованный мир от «вражеской» нефти, и особенно — газа. Однако до сих пор странами ЕС закупается более половины необходимых энергоносителей, на что ежегодно тратится порядка 400 млрд евро. Доля российских нефти и газа на европейском энергорынке составляет 37% и 39% соответственно. При этом тот же «Газпром» варьирует цены на поставки в ЕС от страны к стране, и для Польши — инициатора Энергосоюза — газ является одним из наиболее дорогостоящих в Европе: 528 долларов за 1 тыс. куб. м (2014г.).
Проект Энергетического союза предполагает строительство инфраструктурных соединений для переброски энергии между странами ЕС, строгое соблюдение европейского законодательства в вопросах закупки энергии у третьих стран, повышение прозрачности соглашений и энергоэффективности, декорбонизацию экономики. Совместными усилиями должны быть обеспечены гарантии стабильных поставок энергоносителей для граждан и предпринимателей по доступным ценам, а в обязанности Еврокомиссии вменяется согласование и проверка европейских газовых предприятий, имеющих связи с российским «Газпромом».
В итоге все проблемы энергетического рынка и подводные камни проекта сведены к достаточно примитивным лозунгам, понятным среднеевропейскому обывателю. При этом только созданный Энергетический союз уже «пахнет нафталином» — многие положения стратегии Союза давно реализуются. Например, повторяется старый тезис о соблюдении законодательства в вопросах закупок энергии, отражающий проблемы реализации Третьего энергопакета в том числе и в странах Прибалтики, саботирующих таким образом движение к формированию единого энергетического рынка ЕС.
Расширяясь на Восток, Европейский союз все больше забывал о науке экономики и простой бухгалтерии, принимая решения, основываясь исключительно на тактических политических соображениях. Проект Туска не является исключением и имеет прямую антироссийскую направленность.
Так, одной из целей Энергосоюза, по словам председателя Европарламента Мартина Шульца, является снижение зависимости от «непредсказуемых поставщиков, использующих энергоносители в качестве политического оружия».
Неудивительно, что в преддверии саммита ЕС антироссийский проект успел прорекламировать глава МИД Латвии Эдгар Ринкевич, на совещании министров иностранных дел стран Вышеградской группы, Балтийских и Северных стран, что «Энергетический союз станет сильным механизмом в дальнейшей энергетической дипломатии, помогая интегрировать внутренний энергетический рынок и поощрять энергоэффективность, чтобы снижать спрос на энергию». Ринкевича поддержал и руководитель литовского внешнеполитического ведомства Линас Линкявичюс, важность энергетической независимости в контексте украинского кризиса. А эстонская сторона в лице тогдашнего министра иностранных дел Урмаса Паэта еще годом ранее с воодушевлением антироссийский концептуализм Дональда Туска.
Представители польско-прибалтийского антироссийского альянса, ратующие за Энергетический союз, однако, не говорят, что предлагают добиться большей независимости от «Газпрома» созданием альтернативной, более дорогой, монополии в Европе. Реально же ограничить российское присутствие на европейском рынке, сохранив при этом хоть какую-то конкуренцию, можно лишь при помощи сниженного газа или разработки сланцевых месторождений. Но оба этих направления из-за своей экономической неэффективности находятся в ЕС на зачаточной стадии.
Против Энергетического союза, ограничивающего рыночную конкуренцию, уже выступили частные энергокампании, а также правительство ФРГ в лице министра экономики Зигмара Габриэля, заявившего, что «совместные переговоры, могут проводиться только в виде исключения», и предложившего ограничить зависимость от российских поставок при помощи развития альтернативных источников энергии. Подобные возражения понятны, ведь, несмотря на отсутствие в проекте конкретного положения, между строк недвусмысленно звучит идея о коллективных газовых закупках, которые пока предлагаются лишь в случае кризиса поставок. В результате цена такого «совместного» газа будет формироваться не путем взаимодействия механизмов спроса и предложения, а из политических соображений тех же польских и прибалтийских ястребов из числа евробюрократов.
Так, например, риск дефицита предложения энергоносителей и рост цен нисколько не пугает президента Литвы. Как Даля Грибаускайте, Энергетический союз не только поможет «обеспечить энергетическую безопасность и противостоять внешнему шантажу», но и «повысит стратегическую значимость» такого бессмысленного проекта, как СПГ-терминал в Клайпеде, работа которого может быть оправдана лишь при остановке поставок по газопроводам в Прибалтику.
В итоге какое-то время ЕС ожидает имитация деятельности вокруг антироссийского, но абсолютно пустого проекта Дональда Туска, сводящегося к борьбе Польши против Газпрома и надеждам Литвы хоть немного рационально поэксплуатировать клайпедский СПГ-терминал, и представляющего собой не что иное, как пакет уже реализующихся документов.
Однако по мере потепления в российско-европейских отношениях и урегулирования украинского кризиса энергетическая политика ЕС будет становиться все более децентрализованной, ведь такие двигатели европейского проекта, как Германия, не готовы безвозвратно отказываться от своего энергетического суверенитета.
