Великая российская певица Алла Пугачева празднует семидесятилетие. Народную артистку спецтелеграммой поздравил с юбилеем президент России Владимир Путин, центральные телеканалы ставят в эфир передачу за передачей о Примадонне, о феномене Пугачевой дружно пишут газеты и интернет-СМИ. Между тем чествование певицы вызывает смешанные чувства в российском обществе. Молодежь в принципе не может понять, из-за чего весь сыр-бор, старшие поколения признают достижения гениальной артистки, но с грустью отмечают, что «Пугачева уже не та». «Женщина, которая поет», больше не соответствует своему времени, она из тех остромодных явлений позднего СССР, которые не актуальны для новой России, и это сближает Пугачеву с Прибалтикой, с которой у певицы и так многое связано.
Алла Пугачева относится к тем явлениям советской жизни, которые сформировали российское общество таким, какое оно есть. Впрочем, не только российское. Пугачева — не про политику, поэтому ее влияние на себя не стесняются признавать другие республики бывшего СССР и даже бывшие страны соцлагеря.
Польские телеканалы посвящают новостные сюжеты юбилею российской певицы. Либеральные силы отмечают, что при социализме Пугачева была символом раскованности и свободы, консервативные — вспоминают, как она перекрестилась на камеру в Сопоте.
Эстонский телеканал к юбилею снял целый фильм о ранней Пугачевой. Он посвящен рассказу о съемках фильма-концерта «Театр песни Аллы Пугачевой» на Певческом поле в Таллине. Спустя 10 лет после съемок там прошла «песенная революция» за выход Эстонии из состава СССР. Впрочем, «Театр песни» на Певческом поле после показа по Центральному телевидению в 1978 году тоже стал «песенной революцией».
Авторы юбилейного фильма неоднократно подводят к мысли, что только в их прогрессивной прибалтийской республике восходящая звезда из Москвы могла записать концерт, который не оставит камня на камне от старой унылой советской эстрады.
Выдать шоу на стадионе вместо встречи со слушателями в доме культуры можно было только в Прибалтике. Какое еще республиканское ТВ, кроме эстонского, могло записать концерт не состоящей в партии молодой исполнительницы, которая носится по сцене в бесформенном балахоне вместо того, чтобы между песнями чинно отвечать конферансье на записки из зала?
Разве что латвийское или литовское.
Тесная связь Пугачевой с Прибалтикой неслучайна. Алла Борисовна всегда трепетно относилась не только к своей, но и к чужой популярности. Она – идеальный трендсеттер, который интуитивно чувствует, что сейчас актуально, модно, престижно, круто.
Географически в позднем СССР не было ничего круче Прибалтики, поэтому Пугачеву инстинктивно тянуло туда. Ее первый муж был литовцем: будущая Примадонна около года жила в Паланге и по паспорту была Алла Орбакене. Пик популярности советской суперзвезды связан с творчеством латышского композитора Раймонда Паулса, который создал для Пугачевой ее самые сильные и знаменитые песни.
Советская Прибалтика и Алла Пугачева – явления одного порядка. Одна была в позднем СССР пространством свободы, вторая – живым воплощением этой свободы. Обе в 1970–1980-е годы были невероятно круты и безудержно популярны.
И обе они сегодня состарились, деградировали и вышли из моды.
Это выражается и в количественных, и в качественных показателях. Прибалтика давно уже не воспринимается в России как настоящая Европа: миллионы российских туристов больше не едут смотреть Эстонию, Латвию и Литву. Пугачева же уже четверть века не собирает ревущих стадионов и не продает свои альбомы миллионными тиражами.
Прибалтика и Пугачева в наши дни не актуальны и потому не востребованы. То, что они давали советскому обществу, у российского общества сегодня – в избытке.
Это в 1975 году на советской эстраде не хватало живости, эксцентрики, эпатажа. На сегодняшней российской эстраде эпатажа и эксцентрики столько, что от них просто тошнит. Точно то же с Прибалтикой. Если при Брежневе (мелком чиновнике эпохи Пугачевой) Таллин и Юрмала, за неимением лучшего, были для советского россиянина воплощением настоящей Европы, то для сегодняшнего россиянина Прибалтика – это глухая восточноевропейская периферия, а настоящую Европу он ищет в Праге, Барселоне, Риме, Париже.
Если бы сегодня по российским телеканалам вдруг начали безостановочно крутить программы, показывающие Прибалтику тогда и сейчас, реакция широкой аудитории была бы примерно такой же, как на юбилей Пугачевой.
Молодежь бы просто не поняла, о чем речь, что это за страны и зачем нужно про них рассказывать. Старшие поколения поностальгировали бы про лето семьдесят третьего года на Рижском взморье, про новейший литовский магнитофон, который купили с первой зарплаты. Но и взгрустнули бы неизбежно, глядя на современную вымирающую Прибалтику: какой она была 30–40 лет назад и…эх, какой она стала.
Разница между Прибалтикой и Пугачевой, разумеется, в том, что Алла Борисовна – это живой человек, которому невозможно поставить в вину то, что она стареет. Ничего не поделаешь с тем, что чарующий голос, которым Пугачева могла играть, как актриса, с возрастом выродился в хриплый бас. Годы никого не жалеют.
Однако страны не люди. Их успехи и неудачи не зависят от возраста. Если страны Прибалтики растеряли всю свою привлекательность, вышли в тираж, перестали быть образцами для поведения и надоели даже собственным жителям, которые бегут из Прибалтики, как из чумного дома, то это не возраст, а результат того курса, который для себя выбрали Литва, Латвия и Эстония.
Так что и память о себе Пугачева и Прибалтика оставят разную. Всё наносное, что окружает сегодня Примадонну и вызывает раздражение и утомление от нее, с годами уйдет. Вместо выставляемой напоказ личной жизни и свиты клоунов в блестках от Аллы Борисовны в истории останется главное – гениальная эстрадная певица, лучшие записи которой войдут в золотой фонд русской культуры.
От Прибалтики после того, как доживут свое люди, которые помнят, какой она была, не останется ничего. Уже сейчас в мире лишь немногочисленные специалисты-страноведы могут показать этот регион на карте, не перепутав при этом Латвию с Литвой. В будущем же только забвение.
