Реформа системы образования, реализующаяся в Эстонии, о которой ранее уже рассказывал RuBaltic.Ru, затрагивает, помимо прочего, права русскоязычной общины на получение школьного образования для своих детей на родном языке. О процессе «эстонизации» школ русского национального меньшинства и отношении русскоязычной общины Эстонии к проекту нового российско-эстонского соглашения об образовании в интервью порталу RuBaltic.Ru рассказал член правления общественной организации «Русская школа Эстонии» Андрей ЛОБОВ:
- Г-н Лобов, сейчас в Эстонии осуществляется масштабная реформа системы образования. Как она сказывается на образовании на русском языке?
- Если говорить о возможности получать образование на русском языке, то под вывеской т.н. «реформы», сейчас предпринимаются попытки перевести преподавание на гимназической ступени (10-12 классы) в нашей стране на эстонский язык. Это означает, что как минимум 60% учебной нагрузки в данном случае будет на эстонском языке.
Реформа образования ставит несколько задач. Есть, например, идея укрупнения гимназий – эту идею можно отнести к глобальным трендам, имеющим место и в других странах.
Но нас непосредственно касается вопрос выбора языка обучения.
И здесь могу сказать следующее: поскольку вопрос образования в Эстонии политизирован, политики принимают решения исходя из политического курса партии, в которой они состоят. То есть политики не руководствуются какими-то законными предписаниями.
Хотя должен отметить, что у русской общины Эстонии есть законное право выбора языка обучения, записанное в статье 21 Закона об основной школе и гимназии и 37 статья Конституции.
И в настоящий момент ряд школ пытается воспользоваться этой возможностью: сохранить, в том числе, гимназическое образование на русском языке.
- Это сокращение русских школ ставится в числе целей реформы образования или это происходит как косвенное следствие реформы?
- Опять же, в условиях политизированности под общую гребенку пытаются подвести все. То есть раз мы уже начали реформировать учебную систему, то одним из компонентов «должна» стать эстонизация школ русского национального меньшинства. Идет игра слов с целью воздействия на общественное мнение: у нас реформа, поэтому мы «реформируем», а по сути эстонизируем русские школы.
Еще раз повторю: есть абсолютно законные, конституционные возможности русской общины Эстонии получать образование на родном языке.
- На этой неделе в СМИ появилась информация о школьнике Никите Пыже, который сперва отказался учиться на эстонском языке, а на следующий день заявил, что его неправильно поняли. Как в вашей организации оценивают эту историю?
- Мы можем видеть в данном случае поступок отдельного человека. Очевидно, у этого школьника, наблюдающего систему изнутри, есть аргументы для своего поступка. А по поводу его последующих действий нужно спрашивать скорее у него, здесь я не могу давать комментариев.
- То есть Вы считаете, что это частная история, которая не является проявлением общих проблем с правами русскоязычного населения в Эстонии?
- Нет, безусловно, это является сигналом, характеризующим общую ситуацию. Если бы человека устраивала проводимая эстонизация русских школ, то мы бы этой истории не услышали.
- В Эстонии существует практика курсов эстонского языка для русскоязычных абитуриентов, которые не сдали тестов на знание эстонского при поступлении. Как к этой практики относятся сами русскоязычные?
- Я сам выпускник Таллинского технического университета. Здесь каждый вуз может подходить по-своему, но во всех эстонских вузах существует предмет «эстонский язык». Если говорить о моем опыте, то на первых курсах часть предметов преподавалась на русском языке, на первом курсе – большинство предметов. Затем количество предметов на русском языке снижалось. По себе могу сказать, что с этой системой у меня не возникло проблем, но надо опять подчеркнуть, что речь идет об университете, о высшем учебном заведении, куда люди приходят уже со сформировавшимися взглядами и получившие базовые знания в школе. То есть если студент, попавший в вуз, не знает по каким-либо причинам эстонского языка, то у него есть возможность выбрать курсы, предмет «эстонский язык», в высшем образовании много учебной и научной литературы на русском языке, и есть определенная свобода в учебной подготовке студента.
В школах всё же другая ситуация – там учебный процесс организован иначе.
- Русская община Эстонии, и в частности Ваша организация, подвергли критике проект нового российско-эстонского соглашения об образовании. В чем состояли ваши претензии, и удовлетворяются ли они последними изменениями, которые были внесены в документ?
- Согласно этому документу денонсировалось соглашение об образовании 1994 года между Эстонской республикой и Россией. В этом соглашении 1994 года прописан пункт, обязывающий стороны предоставлять соответствующим языковым группам, находящимся на их территориях, возможность получения образования на родном языке на всех его ступенях. Новое соглашение в критикуемой нами редакции ориентировано только на высшее образование; оно больше затрагивает такие аспекты, как научный обмен, сотрудничество между учеными.
На прошлой неделе стало известно, что российская сторона все же предложила убрать этот пункт о денонсации договора 1994 года.
Какие последствия могут быть, если новое соглашение все же будет пропущено в первоначально предложенной версии? Это будет означать, что могут появиться дополнительные сложности в Европейском суде по правам человека, куда в итоге с большой вероятностью дойдут дела русских гимназий из Эстонии.
Сейчас эти дела рассматриваются на уровне эстонской судебной системы, но есть вероятность, что придется идти в Европейский суд по правам человека.
А ЕСПЧ обращает внимание на международные договоры, в данном случае на договоры, заключенные между Эстонией и Россией. И прекращение действия соглашения 1994 года может просто усилить позиции оппонирующей стороны, с которой вероятно придётся судиться в ЕСПЧ для реализации в нашей стране конституционного права получать образование на родном языке.
