×
Политика Политика

«Жалобы в ООН должны решить проблему искажения нелатышских имён»

Источник изображения: delphi.lv

В Латвии все иностранные имена и фамилии должны быть записаны в соответствии с латышской грамматикой, что сопряжено с неудобствами для многих жителей страны нелатышского происхождения. Все попытки добиться оригинального написания в документах имён и фамилий встречают жёсткое сопротивление государственных чиновников. О том, есть ли возможность что-то сделать в этой сфере, а также о том, почему Европейский суд по правам человека не видит здесь дискриминации, порталу RuBaltic.Ru рассказал сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ) Владимир БУЗАЕВ:

– Владимир Викторович, объясните, пожалуйста, на основании чего все нелатышские имена и фамилии должны писаться в соответствии с латышской грамматикой?

– На основании третьей части статьи 19 и третьей части статьи 23 Закона о государственном языке. В нём сказано, что все имена и фамилии должны воспроизводиться в соответствии с традициями латышского языка, что касается и записей в паспорте или в свидетельстве о рождении. Также, согласно правилам Кабинета министров о написании и идентификации имён и фамилий, к нелатышским именам и фамилиям мужского рода добавляется латышское окончание "-s", а к женским именам – "-a" или "-e".

Соответствие данных правил и статьи 19 закона о государственном языке Основному закону было безуспешно оспорено унаследовавшей от мужа-немца фамилию госпожой Менцен (по-латышски – Mencena) в Конституционном суде. В декабре 2001 года суд решил, что норма закона соответствует статье 96 Конституции (право на неприкосновенность частной жизни). Однако если в паспорт гражданина Латвии уже вписано имя или фамилия в форме, не соответствующей грамматике латышского языка, то без согласия лица менять эту форму нельзя. Сейчас действуют правила о написании и использовании имён в латышском языке и об их идентификации.

Правила содержат детализированные предписания, как приводить иноязычные имена в соответствие с грамматикой латышского языка. В результате такой трансформации иноязычные имена должны звучать как латышские.

На мой взгляд, проблема трансформации нелатышских имён и фамилий является особенно сложной из-за широкомасштабного обмена удостоверяющих личность документов. В советских паспортах, выданных в Латвии, писались имена и на русском, и на латышском языке, в то время как паспорта СССР, выданные вне Латвии, содержали запись либо только на русском, либо на русском и на языке соответствующей союзной республики.

– Интересно, а есть ли какие-либо похожие случаи в других странах?

– Да, есть. Нечто подобное происходило в Болгарии в период с 1984 по 1989 год, во время правления диктатора Тодора Живкова. Проводимая кампания называлась «Возродительный процесс», когда проживающих в стране турок насильно заставляли заменить свои турецкие имена и фамилии на болгарские. Видя здесь нарушение прав человека, к проблеме турецкого меньшинства в Болгарии были привлечены такие организации, как ОБСЕ, Совет Европы и ЮНЕСКО. Благодаря поддержке мировой общественности, Болгарии пришлось сильно отыграть назад. Уже в 1991 году был принят закон, по которому турки могли в течение трёх лет восстановить свои исконные имена.

Правда, здесь стоит упомянуть, что этот процесс либерализации совпал со смещением с властных постов Тодора Живкова, и именно его преемники взяли курс на демократизацию страны и приостановили репрессии против турок. Однако параллели с нашей латвийской ситуацией напрашиваются однозначные.

И вот что здесь интересно: когда так поступает коммунистический диктатор, нарушение прав человека замечается сразу, тогда как если демократический общепризнанный Европой режим делает то же самое, то реакция мировой общественности совсем другая.

Причём чрезвычайно существенно здесь, что Латвия является членом Совета Европы, а также Евросоюза. Европейские структуры очень сильно учитывают этот факт, под которым они сами же и подписываются. Они же не могут признать, что приняли в свой состав страну, где происходит такая дискриминация национальных меньшинств, поэтому весьма терпимо относятся к нарушениям ими самими же провозглашённых норм, отделываясь лишь необязательными рекомендациями.

– То есть, по Вашему мнению, именно поэтому ЕСПЧ не нашёл никаких нарушений в деле Руслана Панкратова, отказав в удовлетворении его жалобы в деле об искажении имён и фамилий в латвийских паспортах?

– Не только в этом деле. Ещё в 2003 году две гражданки Латвии – упомянутая выше Юта Менцен и подзащитная ЛКПЧ Лидия Кухарец – независимо подали в Европейский суд по правам человека иск в отношении властей Латвии, выразив несогласие с тем, что во всех официальных документах их фамилии пишутся согласно грамматике латышского языка. Фамилия Менцен (Mentzen), имеющая немецкое происхождение, в паспорте писалась как «Mencena», а славянская фамилия Кухарец писалась как «Kuhareca», что приводило к несовпадению паспортных данных с личной подписью обеих женщин. Европейский суд в Страсбурге в один день (7 декабря 2004 года) отказал им в исках на стадии приемлемости дела в связи с недоказанностью нанесения ущерба заявителям.

В свою очередь, нынешнее дело Руслана Панкратова ещё интереснее. 

Ответ он получил в самой хамской форме; иск был подан девять лет назад и всё это время пролежал вообще без рассмотрения.

Решение же по этому делу принял единоличный судья (статья 52А Регламента суда) при участии неназванного докладчика c латвийской стороны, ответив не мотивированным решением, а письмом, где не было никакой аргументации, почему его иск не был принят к рассмотрению. Вообще то, что конечный результат будет именно таким, нам было ясно ещё в момент подачи жалобы, уже после вынесения вышеупомянутых решений суда. Правда, была надежда, что – вдруг – будет собрана коллегия судей, которая мотивирует решение отказа, но и этого не было сделано.

– Тогда ничего нельзя сделать?

– Можно. Учитывая, что решения ЕСПЧ имеют прецедентный характер, члены ЛКПЧ Алексей Димитров и Леонид Райхман подали аналогичную жалобу в Комитет по правам человека ООН. И 28 октября 2010 года данный процесс был выигран. КПЧ ООН признал произвольным вмешательством в частную жизнь присоединение, в соответствии с требованиями латышской орфографии, в конце имени «Леонид» и фамилии «Райхман» буквы «s». Также немаловажно, что КПЧ ООН представляет весь мир, и ответственным за его решения судьям совершенно всё равно, в какие европейские организации Латвию приняли. В этом смысле он более объективен, чем ЕСПЧ.

Также эти организации работают по разным документам. У ЕСПЧ это Европейская конвенция по правам человека, подписанная в 1950 году, а вступившая в силу в 1953 году. В то же время КПЧ ООН работает по Международному пакту о гражданских и политических правах, который вступил в силу в 1976 году. Пакт по состоянию на октябрь прошлого года имеет обязательную силу для 168 государств-участников. И он обеспечивает бóльшую защиту, чем Европейская конвенция. Единственная, на мой взгляд, разница, почему люди всё же больше надеются на ЕСПЧ, – так как там потерпевшим выплачивают деньги, которые, по латвийским меркам, довольно приличные. А так больше разницы нет: решения как ЕСПЧ, так и Комитета ООН имеют одинаковую силу и не подлежат обжалованию.

– Однако Латвия же не выполнила решение КПЧ ООН по делу Райхмана?

– Да, хоть в деле «Райхман против Латвии» КПЧ ООН и признал искажение его имени и фамилии дискриминацией, власти Латвии отказались исполнять это решение. Правительство 13 марта 2012 года утвердило, а 2 апреля того же года направило в КПЧ ООН своё мнение по этому решению, в котором разъяснило, почему не собирается устранять дискриминацию из законодательства. Но КПЧ ООН имеет право давать политические оценки ситуации, что он и делает в рамках периодических докладов, которые Латвия обязана ему представлять. 

Однако мы тоже представили ему альтернативный доклад, в котором три раза повторили фамилию Райхмана для того, чтобы соответствующим образом настроить экспертов, принимающих решение по докладу. 

Они же тоже люди, а своим отказом выполнять постановление КПЧ ООН Латвия явно восстановила их против себя. И в 2014 году, как раз в марте, он и выдал по полной программе, заявив, что Латвии нужно пересмотреть закон о языке. Это было очень сильно сказано, это единственная рекомендация в таком роде. Вообще, из этого можно было сделать международный скандал, поднять вопрос в парламенте, вывести людей на улицы – ООН же на нашей стороне, – но, к сожалению, русскоязычная община Латвии такая, какая она есть, и всё это зависло. Хотя, в принципе, для нормальных развивающихся общин, к которым применяют такие репрессивные меры, как к нашей, это был бы повод, чтобы резко изменить ситуацию.

– И что теперь планирует делать Латвийский комитет по правам человека?

– Мы продолжаем бороться юридическими методами. КПЧ ООН в решении по делу Райхмана прямо предлагал принять системные меры, то есть изменить законодательство и положить этому конец. Кстати, Верховный суд признал за Леонидом право обратиться ещё раз в Центр государственного языка и Министерство юстиции, опираясь на мнение ООН. Центр отказал. Отказ был обжалован в административном суде, и суд первой инстанции в марте 2014 года вынес решение в нашу пользу. Минюст приговор обжаловал, решение апелляционной инстанции трижды откладывалось и будет-таки вынесено во второй половине апреля.

В судах продвигаются ещё несколько инициированных нами аналогичных дел. По мере прохождения внутренних инстанций они созреют для последующих обращений в КПЧ ООН. Таким образом, мы побуждаем эту самую авторитетную в области прав человека международную структуру к дальнейшим действиям за демократизацию Латвии.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров