В Латвии презентовали книгу латышских историков о Саласпилсском лагере «За этими воротами стонет земля. Саласпилсский лагерь 1941–1944», вызвавшую неоднозначную реакцию в обществе. Авторы книги приводят свои данные о количестве узников и погибших, утверждая, что массовых убийств на территории лагеря не было. На чём основываются исследователи и какую цель они преследовали, выпуская эту книгу, порталу RuBaltic.Ru рассказал историк, автор сборника архивных документов о лагере в Саласпилсе «Приговорённые нацизмом» Влад БОГОВ:
– Господин Богов, какая оценка лагеря в Саласпилсе доминирует сейчас в латвийской историографии?
– В недавно презентованной книге «За этими воротами стонет земля. Саласпилсский лагерь 1941–1944» собраны различные факты о Саласпилсском лагере. Исследование, проведённое Карлисом Кангерисом, Улдисом Нейбургсом и Рудитой Виксне, получилось достаточно объёмным – около 400 страниц. Также в книге есть небольшая подборка архивных документов и несколько фотографий бывших узников. Обращают на себя внимание некоторые детали.
Например, в главе о детях Саласпилса неоднократно говорится о численности детей, находившихся в лагере. Подробно приводятся воспоминания очевидцев, а также цитируются документы Чрезвычайной комиссии. Однако при подсчёте численности пребывавших в нём детей авторами нигде не учитывается и никак не обосновывается цифра в 632 ребёнка, обнаруженных при эксгумации на Гарнизонном кладбище, находящемся неподалёку от лагеря.
Также авторы исследования совершенно игнорируют и не приводят фактов обнаружения пепелищ неподалёку от этого кладбища, где Комиссия обнаружила сожжённые останки детских трупов, при этом есть снимки этих пепелищ.
Вообще, если говорить о количестве погибших в лагере узников, меня озадачивает приводимая авторами информация. Авторы пишут, что в период с мая 1942 года по сентябрь 1944 года в этом лагере погибли от 592 до 802 человек из основного состава заключённых. Я долго искал, на что они ссылаются, на основании каких документов приводятся такие цифры. Скажу честно, я не нашёл; в книге, по-моему, нет на это указаний.
В итоге я начал изучать свой собственный архив, у меня есть много различных документов, посвящённых лагерю. Оказалось, что эти цифры, которые авторы книги приводят как официальные, основаны на воспоминаниях всего лишь одного человека. Этим человеком был бывший заключённый – помощник старшины лагеря Артур Непартс, который опубликовал воспоминания в 1999 году. То есть он с точностью до человека помнит то, что было 55 лет назад. Однако никаких документальных подтверждений этим цифрам нет, но именно их авторы выдают как окончательные и самые достоверные.
Здесь получается, что исследователи опровергают себя сами – постоянно говорят о необходимости объективного критического подхода, но как только он становится неудобным для пояснений, они им запросто пренебрегают.
– Сколько же тогда всего человек погибло в лагере, по мнению авторов?
– Авторы книги пишут, что всего в Саласпилсском лагере погибло от 1162 до 1952 человек. Могу утверждать, что часть данных была ими проигнорирована. Так, в исследовании утверждается, что в лагере погибло от 250 до 650 детей. В то же время нужно сделать отсылку к протоколам и справкам Чрезвычайной республиканской комиссии об эксгумации 632 детских трупов разного возраста на Гарнизонном кладбище. Кроме этого, ещё 17 детских тел были захоронены на Покровском кладбище в Риге с соответствующим указанием на памятнике. Таким образом, количество погибших детей уже составляет 649, и это только по двум документам, что уже в значительной степени превышает минимальные предположения латышских историков, опубликованные в этой книге.
К сожалению, на сегодняшний день практически нет никаких документов, которые с абсолютной точностью позволяли бы обосновать окончательные цифры погибших и прошедших через этот лагерь узников. Все доступные факты об их численности носят спорадический характер, то есть все данные, которые сегодня имеются в распоряжении историков, касаются того или иного момента существования лагеря и экстраполировать эти данные на всё время существования лагеря неверно и недопустимо. Однако количество погибших, приводимое в книге, явно носит заниженный характер.
– На Ваш взгляд, какую цель преследовали авторы, выпуская такую книгу?
– Ясно, что издание этой книги появилось не просто так. В прошлом году латвийский правящий истеблишмент принял курс на пересмотр своего отношения к трагедии Саласпилса 1941–1944 годов.
На мой взгляд, такая позиция связана с тем, что, когда заводится разговор об истории лагеря, неизменно озвучивается негативная роль латышских коллаборационистов, что не доставляет удовольствия определённым кругам.
Вследствие этого была поставлена цель – перетянуть на свою сторону общественное мнение и умалить значение латышских коллаборационистов в уничтожении мирных жителей во время войны. Для этого 8 мая 2015 года на Саласпилсский мемориал впервые приехали официальная делегация правительства Латвии и представители зарубежных дипломатических ведомств, а в сентябре того же года Музей оккупации при поддержке Саласпилсской думы и Музея Даугавы провёл международную конференцию, посвящённую теме истории лагеря в Саласпилсе. На этой конференции была озвучена новая идеологическая концепция отношения Латвии к истории Саласпилса. По словам тогдашнего премьер-министра Лаймдоты Страуюмы, отныне «наша обязанность – рассказать правду, поскольку она поможет искоренить выдуманную в советские годы ложь и мифы. Это мы сможем сделать, организуя конференции, публикуя исследования и издавая книги».
Тем самым, главная задача исследования – это пропаганда официальной точки зрения Латвии на историю лагеря.
Теперь всякий раз при его упоминании официальные лица будут ссылаться на эту книгу. Истинная же цель данного исследования, по моим субъективным впечатлениям, по возможности заклеймить и любым способом доказать абсурдность действий Чрезвычайной республиканской комиссии, которая проводила расследования преступлений нацистов и их пособников. Такое впечатление возникает после вдумчивого прочтения текста книги, ибо на протяжении всего повествования не указывается на ошибки следователей, но последовательно акцентируется внимание читателя на том, что это советская пропаганда, неквалифицированное расследование, подтасовка данных.
Например, в главе о детях Саласпилса утверждается, что «детские страдания были подчинены нуждам советской идеологии» (страница 232).
– Как Вы считаете, с выходом этой книги, удастся ли изменить отношение общества к Саласпилсскому лагерю?
– Думаю, что нет. В обществе уже сформировалось определённое отношение к этому лагерю, особенно среди русскоязычных жителей Латвии. Практически у каждого русского найдутся родственники, погибшие во время Великой Отечественной войны, и когда им говорят, что никакой трагедии не было, то, естественно, такие слова пробуждают осуждающую реакцию.
Тем не менее хорошо, что история Саласпилса снова попала в общественное пространство. В этом я вижу положительный момент: в условиях дефицита документальной информации по истории лагеря вышли в свет новые факты и данные о его существовании. Также я считаю, что есть шанс, что в будущем благодаря общественным дискуссиям эта тема не угаснет и воодушевит исследователей искать и находить всё новые и новые данные, а также публиковать свои книги.
