9 октября литовцы отправятся избирать новый состав Сейма. Об обстановке, в которой проходит кампания, и о главных спорах, волнующих общество, порталу RuBaltic.Ru рассказал журналист и депутат Висагинского совета Дмитрий ИКОННИКОВ:
– Г-н Иконников, недавно политолог Мажвидас Ястрамскис назвал избирательную кампанию в Литве «довольно скучной». Вы согласны?
– Зависит от формулировок. Что значит «скучной»? Скажем, восемь лет назад были забавные выборы, когда заходила Партия национального возрождения Арунаса Валинскаса, состоящая из шоуменов и музыкантов. Всем было очень весело и смешно. В итоге партия развалилась, её название никто толком не помнит, а вот забыть последствия «ночной налоговой реформы», принятой Сеймом созыва 2008–2012 годов, до сих пор не получается. Четыре года назад были крайне истеричные выборы, потому что заходила партия «Путь смелости» Неринги Венцкене, связанной со знаменитым делом о педофилах. В итоге все бились в истерике. В этом году, по большому счёту, таких «эмоциональных» партий нет, и, может быть, кому-то скучно.
Но в данном случае самое время политологам всё-таки вспомнить, что они политологи, а не ведущие или судьи на шоу талантов, где должно быть весело и забавно, и изучить, кто что сделал за четыре года.
При этом, конечно, можно отметить, что у партий-лидеров наблюдается некое затишье. Практически во всех списках идут «рабочие политики» – политики, которые работали в Сейме, так скажем, на своей целине. Разве что был скандал с лидером «Движения либералов» Элигиюсом Масюлисом, которого обвинили во взятках. Дело по-тихому замяли. Почему политологи это не обсуждают? Дело довольно тихо проходит. Две недели на него обращали внимание – и всё: последние месяцы – тишина. Все забыли про огромный коррупционный скандал в одной из крупных и перспективных политических партий.
– Весной в обществе активно обсуждался рост цен на продукты, связанная с ним «капустная революция» и кампании бойкота торговых сетей. Политики активно искали причины роста цен, пытались разобраться в экономике, спорили между собой, дискутировали. Какие выводы Вы для себя сделали в той истории?
– Давайте сначала глянем: а были ли сделаны какие-то выводы после всех споров? Есть ли какие-то успехи? Опять пошумели две недели – и тишина. Цены какими были, такими и остались. Никто их особо никуда не снижал. Цены выросли после введения евро. Раз уж на то пошло, большинство жителей Литвы эволюцию цен после перехода на евро наблюдали и чувствовали своими собственными кошельками на протяжении полутора лет. В итоге просто терпение лопнуло. Началось всё с сети Maxima и цветной капусты. Кто-то в «Фейсбуке» разместил фотографию: мол, смотрите, какая она дорогая. Закрутился ажиотаж, по сути, из-за одного товара. Стоит отметить, что страсти кипели на фоне прихода в Литву крупной немецкой торговой сети Lidl, позиционирующейся как относительно дешёвый ритейлер. Как следствие, мы видели практически штурмы магазинов. Стояли огромные очереди, как в своё время в Москве в первый McDonald's в начале 1990-х. Однако никаких разговоров о снижении НДС на продукты нет. Конкретных решений по снижению цен тоже нет. Тема просто заглохла, и мы продолжаем жить дальше.
– Как Вы оцениваете поведение властей? Премьер-министр Альгирдас Буткявичюс в начале мая, то есть в пик общественной кампании, выступал по радио и сказал, что никакого роста цен из-за евро нет, все слухи – неправда и спекуляции. А если скачки цен и были, виноваты иностранные ритейлеры.
– Ну вот опять же, премьер не видит повышения цен – значит, таков взгляд премьера. Получается натуральное «окно Овертона»: внимание прессы концентрируется на одном конкретном небольшом эпизоде или на одном мазке на большом полотне, вокруг этого ведётся какая-то дискуссия, потом взгляд отводится – и все всё забыли. Никто сейчас уже не помнит, что когда-то была «капустная революция». Более того, бойкот торговых сетей не дал реального эффекта. Магазины не пустовали. С практической точки зрения акция провалилась. Основные эмоции вылились в «Фейсбуке». К ощутимому удару по потоку посетителей они не привели, тем более в долгосрочном плане.
А буквально несколько дней назад новый министр финансов, соратница премьер-министра по Партии социал-демократов Раса Будбергите поразила своим открытием: оказывается, проблема цен не во введении евро, а в теневой экономике.
Смешно до слёз, прямо конкурс на лучшего Капитана Очевидность, только надо понимать, что такие заявления в первую очередь бросают тень на нынешнее правящее большинство, которое четыре года усиленно и громко боролось с теневой экономикой. И если минстр финансов заявляет такое, то это просто констатация провала работы правительства.
– Как в итоге изменились цены, если говорить объективно?
– Торговые сети играют со скидками, поэтому статистику отслеживать трудно. Хотя люди чувствуют повсеместное удорожание. Если пойти на рынок и глянуть на отдельные виды товаров: пучок петрушки, стакан черники, литр грибов и так далее – в принципе, будет вырисовываться картина, что прошлые цены в литах сейчас уравниваются с теперешними ценами в евро. Если до введения евро товар, допустим, стоил 1 лит за единицу, сейчас цена аналогичного товара приближается к 1 евро за единицу.
– Вы упомянули НДС. Буткявичюс говорил, что для решения проблемы с НДС надо начать с торговцев: у них якобы должна «проснуться совесть».
– Когда в прошлом году шёл шум вокруг евро, председатель Банка Литвы (кстати, именно Банк Литвы и был обязан следить за ценами после введения евро) высказался в том духе, что совесть – характеристика, не имеющая ничего общего с деньгами. Вернёмся к политологам. Недавно в одном из журналов вышел обзор обещаний, которые политики давали в прошлый раз. Среди них – снижение НДС минимум на докризисный уровень, с 21% до 18%. Это был один из главных пунктов ныне правящей партии социал-демократов, то есть того же самого Буткявичюса. Так если уж взывать к чьей-либо совести, то мне бы хотелось узнать, как можно воззвать к совести правящей коалиции. Слова премьера – не более чем красивые высказывания, отлично ложащиеся на народные массы.
– Другая резонансная тема – дебаты вокруг Трудового кодекса. Новую редакцию авторства социал-демократов обвиняли в перекосе в сторону работодателей. Президент заблокировала законопроект. О чём это говорит, на Ваш взгляд?
– Здесь тоже надо начать с обещаний. Четыре года назад обещали ввести прогрессивную шкалу налогообложения, чтобы поставить налоги в зависимость от доходов населения. Богатые должны платить больше, люди со скромным достатком – меньше. Такова была идея. Дальше: я много общался с представителями профсоюзов. Никто не скрывает, что новый Трудовой кодекс был пролоббирован бизнесом. В редакции правительства вышло, что кодекс защищал права богатых, помогая увольнять бедных, причём увольнять без особых проблем, затрат и временных издержек. Наиболее активно Кодекс требовали принять социал-демократы и партия «Порядок и справедливость». Партия труда, особенно после вето со стороны президента, заняла выжидающую позицию. И вот буквально на днях правящая коалиция решила данный вопрос передать Сейму следующего созыва, выборы которого пройдут 9 октября.
– Вы как сами считаете: реформировать законы о труде надо?
– Реформа, безусловно, нужна. Но Трудовой кодекс лишь часть социальной модели государства. Я не зря вспомнил налоговое законодательство: если бы изменения трудовых схем проходили параллельно со вводом прогрессивной шкалы налогообложения, было бы куда меньше напряжения в обществе. А у нас получилось, что про налоги забыли, но пытались пропихнуть Трудовой кодекс, который профсоюзы считают лоббистским. Это только половинчатое решение проблем социальной модели. Сам-то новый ТК нужен, это признают все. Однако без обещанных налоговых преобразований он один сам по себе проблем не решает – он их создаёт. У правительства отсутствует системный подход к этой сфере.
– Как обстоят дела со школами нацменьшинств? В литовской прессе их судьба в последнее время освещается мало. Однако известно, что в защиту школ нацменьшинств проводилась серия пикетов. В июне один из пикетов развернули у американского посольства.
– Вот видите: из-за капусты стоял шум на всю Литву, а школы национальных меньшинств – тема острая и актуальная, но никакого шума нет. Местная пресса игнорировала митинги протеста; как правило, обходила стороной ситуацию в школах. За Вильнюс говорить не буду. Берём мой город – Висагинас. Периферия, много русских. Основная проблема у нас – отсутствие Закона о национальных меньшинствах. Его тоже, кстати, четыре года обещали принять – так и не приняли. Отсутствие закона позволяет властям поверхностно смотреть на обязательства сохранять всё, связанное с нацменьшинствами, в школах – как средних, так и воскресных. В принципе, данный вопрос отдаётся на откуп самоуправлению.
Закона-то нет, так что муниципалитеты решают вопрос как могут, в зависимости от финансов, компетенции и местных взглядов, в том числе и политических.
Поэтому решения получаются чисто техническими, без скидки на необходимость беречь и развивать школы национальных меньшинств. В этом и дело, что отсутствие общего закона, соответствующего европейским нормам, позволяет уводить русскоязычные и польские школы на второй план либо разрешать их чаяния механически, что в образовании и вообще социальной сфере всегда смерти подобно. Надо подогнать финансирование под цифру или статистику – берут и подгоняют. Не учитывая, что школа – это живой организм.
– Тоже не так давно разгорелись споры вокруг введения полового воспитания в школах. Проект, поступивший в Министерство образования и науки, вызвал критику и был отправлен на доработку. Вы что скажете по этому поводу?
– Насколько мне известно, после доработки согласовали новый проект. Ранее на рабочей группе воздерживались от одобрения проекта сторонники либеральных взглядов. Они и остались недовольными. Вообще, по сути, вопрос полового воспитания, тем более когда он так ярко и высоко ставится, – это, с моей точки зрения, говорит о приоритетах в образовании. Только что мы обсуждали школы нацменьшинств, где сохраняются традиции, культура, язык и многие другие вещи. Об этом так громко не говорят, подобные дискуссии не ведутся, рабочих групп нет. Это не является приоритетом. А половое воспитание является, судя по всему. По-моему, это явно неправильная расстановка приоритетов.
– В Висагинасе, как известно, заморожен проект АЭС. Литва активно воюет с Островецкой АЭС в Беларуси. В то время как спикер Сейма Лорета Граужинене неделю назад заявила, что, если бы «Игналинку» скороспело не закрыли, не возникло бы «проблемной» Белорусской АЭС, которая всех волнует. Как это можно прокомментировать?
– Что имеем – не храним, потерявши – плачем. На референдуме 2008 года по вопросу продления срока работы ИАЭС свыше 91% граждан Литвы высказались за продолжение работы станции, однако явка была на 1,5% ниже требуемых 50% от общего количества избирателей. Если бы голосующим предлагали пиво и стиральный порошок, как на референдуме по вступлению в Евросоюз, думаю, Игналинскую АЭС бы не закрыли. Народ проголосовал бы более активно. Комментарий, естественно, полушутливый, но в нём есть доля истины. Разумеется, если бы литовская станция работала, совершенно очевидно, что не было бы никакого смысла в Белорусской АЭС. Но факт есть факт: нашу станцию закрыли. Сейчас идут разговоры, что, вполне возможно, осенью в энергетическую стратегию Литвы будут возвращать вопрос строительства собственной атомной станции. Недавно я присутствовал на энергетической конференции в Висагинасе.
Так вот многие эксперты сходятся во мнении, что Литве лучше было бы сосредоточиться на научно-исследовательской деятельности в сфере атомной энергетики.
В том числе на вопросах вывода атомных станций из эксплуатации. Это очень наукоёмкий процесс. У Литвы действительно имеются наработки, которыми она может не только похвастаться, но и их успешно экспортировать. Но что касается новой станции – в Висагинасе практически не осталось людей, кто верит, что её могут построить. Все понимают, что нужны огромные финансы. Мы как раз недавно арендовали терминал для сжиженного газа в Клайпеде и собираемся его вроде как выкупать, то есть инвестиции идут в энергетику, но совсем в другую сторону. Плюс, какого-либо рвения у коллег из Латвии и Эстонии по проекту Висагинской АЭС не наблюдается, а поляки вовсе давно вышли из него.
К нападкам на АЭС в Островце можно по-разному относиться. Белорусская АЭС – одна из главных предвыборных тем консерваторов. У них что одни страшилки про то, как танки приедут, что другие страшилки про то, как АЭС взорвётся или кто-то будет использовать её против нас. Причём всё идёт с популярным в Литве уточнением – «возможно». То есть возможно – авария, возможно – провокация. Станция тем временем продолжает строиться. Да, поступают сообщения об инцидентах, но приедут международные эксперты из МАГАТЭ, всё проверят и просто не дадут разрешение на ввод станции в эксплуатацию, если она не будет отвечать характеристикам безопасности. Результат не будет зависеть от комментариев политиков на сей счёт. Предвыборная риторика по большей части направлена на внутренний рынок.
– Какие ещё проблемы стоят остро в Висагинасе?
– Прежде всего, социальные моменты. Старение населения. Из-за оттока молодёжи и людей среднего поколения в другие страны ЕС этот процесс очень серьёзно заметен. Государство стареет, поэтому остро стоит вопрос расширения сети пансионатов европейского уровня для престарелых. Многие старики брошены, сидят в домах одинокими. У социальных служб не хватает ни сил, ни средств им помогать. Это объективная реальность. Необходимо также заниматься социальным обеспечением детей. В Висагинасе около ста семей, находящихся в группе социального риска. У них около 200 детей. И это на 20 тысяч населения. С ними тоже тяжело работать из-за недостатка финансирования «социалки». Проблемных вопросов ещё много, но для небольших городков вроде нашего решение социальных проблем позволит решить и остальные проблемы.
– В начале августа Россия предложила провести в Москве конференцию с участием стран Балтии, посвящённую авиационной безопасности. Россияне изъявили готовность договориться, чтобы все летали со включёнными транспондерами и согласовывали маршруты. Литва официально не отказалась, пока думает. Но министр обороны Юозас Олекас уже сказал, что таким образом Россия хочет расколоть НАТО. Как должна Литва ответить на предложение?
– Согласно логике, если мы говорим, что думаем, – мы должны думать. Если говорим, что думаем, а параллельно делаем политические заявления – получается непонятная ситуация. В любом случае придётся советоваться с НАТО и решать сообща. Если договориться удастся, подобное соглашение может позволить не поднимать без лишней надобности самолёты Альянса для сопровождения российских военных бортов, пролетающих рядом с литовской территорией. Два года назад у нас каждую неделю сообщалось, сколько раз авиация НАТО взлетала с баз на перехват россиян. А так хоть людей пугать не будут. Здесь, как и с атомной энергетикой, вопросы должны решать специалисты, а не политики.
