×
Политика Политика

Quo vadis, или что происходит с левым движением в Европе (часть 2)

Источник изображения: sputniknews.lt

Левое движение в Европе переживает кризис, партии не исполняют программных обещаний, политики предают свои идеалы и идут на поводу у социально-экономических реалий. Вместе с тем левые идеи, такие как право на бесплатное образование, медицину и прочие социальные блага, набирают популярность не только в европейском обществе, но и на постсоветском пространстве. О том, что происходит с левым движением в Европе и есть ли оно в России, аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с руководителем Центра политэкономических исследований Василием КОЛТАШОВЫМ:

— Г‑н Колташов, сложившийся кризис левых партий и движений в Европе говорит о том, что левые идеи становятся непопулярными, или это только кризис институтов, не сумевших встроиться в современный контекст?

— Популярность самих левых идей резко выросла в последние десять лет. Я описал кризис политических институтов и их стратегии. Но это не означает, что есть отторжение левых идей, наоборот, идеи социальной справедливости набирают популярность везде, даже у нас, в России. Люди испытывают потребность дополнить рыночную систему социальным государством. Нам нужны социальные гарантии, социальная защита; мы должны платить налоги не потому, что государство содержит полицию, чтобы нас ловить, если мы провинимся, а потому, что мы хотим иметь бесплатные детские сады, школы, университеты. 

Людям нужна бесплатная медицина, надежная пенсионная система и прочие социальные блага. Это классический социал-демократический, социалистический набор, но не коммунистический. Здесь не ставится вопрос о том, чтобы экспроприировать экспроприаторов.

Социальные реформы, которых требует общество, очень радикальны по отношению к действительности. Потому что те реформы, которые продвигает Брюссель в свои страны-члены, обратны названным принципам.

Источник: ukranews.comИсточник: ukranews.com

Евросоюз предлагает всё ровно наоборот: каждый должен платить за медицину и образование, так как это услуги; о пенсии все должны позаботиться сами.

Молодость дана, чтобы обеспечить себе старость. Обеспечили — молодцы, не обеспечили — ваши проблемы, убирайтесь на улицу. Налоги должны платить по максимуму, потому что зарплата, по мнению неолиберальных чиновников в Брюсселе, ничем не отличается от прибыли корпорации.

Это, естественно, не может нравиться людям. Корпорация своей прибылью распоряжается как хочет, а зарплату тратят, чтобы выжить. Расходы — это не прибыль, это скорее деньги, необходимые для покрытия основных издержек, таких как еда, жилье, транспорт и т. д. И в этом заключается коренное расхождение. Именно из-за такой позиции ЕС левые идеи набирают популярность.

В этом смысле мы проходим определенный левый поворот: общество всё больше принимает левые идеи, интересуется учением Карла Маркса, левым анализом экономического кризиса и социально-экономических конфликтов. Но при этом наблюдается кризис старых левых институтов и структур, которые складывались до мирового кризиса 2008 года.

— То есть сегодня этим структурам нужно реформироваться, чтобы встроиться в современность?

— Не факт, что все эти структуры могут реформироваться. Вполне возможно, что будут возникать новые левые или, скорее, популистские движения. Где-то роль левых движений будут играть партии, которые маркируются как националисты, например «Национальный фронт» во Франции. То есть те правые силы, которые выступают с национальных республиканских позиций за интересы французского народа, французских рабочих, французских мелких собственников. Такого рода силы действительно имеют шанс в Европе. Даже если они будут искажены каким-то откровенным национализмом, нелюбовью к другим народам, они всё равно будут набирать популярность.

Произошло очень странное смешение левой повестки дня и повестки дня, порожденной национальным мышлением и национальным государством. Во многом это результат модели, по которой создавался Европейский союз.
Парламент Франции«Где-то роль левых движений будут играть партии, которые маркируются как националисты, например "Национальный фронт" во Франции» / Источник: ru.rfi.fr

В 1990‑е годы еврократия изображала создание Европейского союза как счастливое соединение всех народов Европы в дружном хороводе счастья. Европейцы наконец обрели мир и взаимопонимание. Я даже помню плакаты, которые тогда публиковались: дети бегут в море, держатся за руки и у всех разные флаги. Все они разные, веселые, дружные, но все понимают друг друга... Это были агитки.

На самом деле в ЕС все страны обособлены друг от друга, а система взаимоотношений строится иерархично. Испания — это не Германия, Греция — не Италия и т. д. Все страны находятся под контролем бюрократии, которая манипулирует ими. Бюрократия — это Европейская комиссия, Европейский центральный банк и их помощники в лице Международного валютного фонда и немецких финансовых кругов. Германия вообще получила господствующее положение и стала в результате гегемоном в Европе.

В ЕС не было политики выравнивания развития, наоборот, страны блокировались. Например, есть Греция или Италия — занимайтесь туризмом, а металлургическим производством заниматься не надо, машиностроение тоже не для вас и т. д. Мол, есть туризм, определенные виды сельхозпродукции — лишь на это вам даны квоты ЕС. Так произошла экономическая и социальная деградация. А вместе с этим вырос национальный долг и увеличилась зависимость стран от Брюсселя.

Условное распределение обязанностей было неравноправным. В итоге от такой политики выиграли Германия, некоторые скандинавские страны, Голландия, Австрия, немного выиграла Польша. Многие страны понесли сильные потери: Испания, Франция, Великобритания.

Кстати, «брексит» в Великобритании ведь случился не на пустом месте. Во многих странах возникли противоречия, которые приобрели национальную форму и вылились в противоречие между национальным социальным государством, которое Брюссель унижает и разрушает, и невидимыми кукловодами структур ЕС и Германии.

Сопротивление приняло националистический характер. Вспомним, в какой тональности говорит лидер «Национального фронта» Франции Марин Ле Пен: «Мы французы, мы не приемлем Евросоюз, мы выходим из ЕС, хватит нас добивать». А при этом у них левые претензии к Евросоюзу: «…у нас было социальное государство, теперь его нет, у нас были рабочие места, теперь их нет. Вы нас эксплуатируете, унижаете, вы не даете будущего нашей молодежи».

Марин Ле Пен / Источник: ria.ruМарин Ле Пен / Источник: ria.ru

Получилось, что это национальное выставление претензий (оно особенно касается Франции) приобрело определенный тип левой критики, облаченной в национальную форму.

Поскольку критика облачена в национальную форму, ее тут же объявили правой.

— Кого сегодня политологи называют правыми?

— Правые в современной политологии — это не те, кто выступает за интересы крупного бизнеса, как это было всегда. Это те, кого можно маркировать как националистов, о ком можно сказать: вы за Францию, вы ставите интересы Франции на первое место, вы считаете, что надо руководствоваться какой-то французской политикой и интересами французского народа, значит, вы правые, такие же, как Адольф Гитлер, например, или Бенито Муссолини. Так выглядит критика.

Мы же имеем дело с новыми явлениями. А здесь у нас получилось, что есть левые, которые маркируются как левые, и есть популистские силы, которые маркированы политологами и медиа как правые. Но на самом деле эти правые силы поднимают вопросы, которые поднимаются левыми...

Тем временем в обществе растет потребность в социальной справедливости. Другой вопрос, что никто в Европе не понимает, как ее реализовать. Тем более сейчас, когда грядет выход Великобритании из Евросоюза. Британцы в итоге понесут потери, и им будет нелегко уходить. К тому же решение о выходе из ЕС совпало с серьезным британским экономическим кризисом. Капитал из Лондона уходит во Франкфурт в Германии, и в результате получается, что решение о выходе из ЕС перестает казаться таким уж правильным. Тем более что правительство Великобритании не собирается создавать другой интеграционный союз.

Можно было бы подтолкнуть к выходу из Евросоюза Францию, Испанию, объединиться с ними, потом еще кого-то присоединить. Получилось бы, что Германия — это хозяйка Центральной и Восточной Европы, а параллельно формировался бы новый интеграционный блок, но этого пока не происходит.

Можно сказать, что канцлеру Германии Ангеле Меркель удалось заблокировать распад Евросоюза с Запада и кое-что даже выиграть. Она показала, что предложить больше никто ничего не может. Меркель дала понять, что, дескать, вы, конечно, со своей критикой молодцы, но у вас нет возможности реализовать свой план, вы не сможете в рамках национальной экономики ничего сделать, а Евросоюз — это не обновляемая структура.

Ангела Меркель / Источник: vladtime.ruАнгела Меркель / Источник: vladtime.ru

ЕС строился как структура бюрократическая, подконтрольная финансовым элитам, а не обществу. Это не мешает европейским левым демагогически заявлять о желании реформировать ЕС.

— Чем социалисты на постсоветском пространстве отличаются от европейских?

— У нас их нет, этим они и отличаются. У нас нет ни настоящих, ни фиктивных социалистов, потому что у нас очень правое политическое поле. Посмотрите на Россию (по ней можно судить обо всём постсоветском пространстве, так как у нас самая продвинутая политическая система в постсоветской Евразии). «Единая Россия» — правая партия, ЛДПР — правая партия, «Справедливая Россия» — консервативная псевдоцентристская партия, на самом деле тоже правая, КПРФ — национал-консервативная социал-популистская партия, я ее называю не социал-демократической, а социал-бюрократической партией. Таковой она и является. Нашим социал-бюрократам, чтобы быть левыми, не хватает внутренней демократии.

У социалистов всегда есть определенная внутренняя демократия, у КПРФ этого нет — у них есть вождь и определенная национально-патриотическая линия. Она выражена в форме «грамотный управленец, великие стратеги, нам нужны ваши голоса — сидите дома, а мы сами всё сделаем».

Такой подход не является левым. Левые должны стремиться к организации масс, к тому, чтобы побудить их к участию в общественной жизни. Левые всегда формируются как ориентирующиеся на массы и опираются на массовые организации.

У нас нет массовых организаций нигде. Если в России нет, то в Средней Азии и подавно, там ведь диктатура. С другой стороны, есть левые небольшие группы разной степени вменяемости и зрелости. Есть даже социал-демократические по своим убеждениям группы, но небольшие. В то время как общество у нас довольно левое, в этом смысле по настроениям в обществе мы чем-то похожи на Францию. Все хотят социальной справедливости, социальных гарантий, но это не коммунистическая повестка дня. Дело не в возвращении Советского Союза.

Общество хочет, чтобы капитализм был дополнен человеческими функциями. Одна из них — забота о людях; эту функцию на себя должно взять государство. Чтобы государство могло эту функцию выполнять, оно должно быть демократизировано. Но в России непонятно, кто и как его демократизирует.

Причем речь не идет о плане оппозиционера Алексея Навального прийти к власти, например, — это совсем другое. Речь идет о том, чтобы были демократически выбранные муниципалитеты, люди могли реально влиять на решения в районах, где они живут, в городах. Нужен парламент с реальными полномочиями, чтобы не было ограничений для политических партий при избрании. Но и сами партии нужны, а у нас нет левых партий, опирающихся на массовую базу. КПРФ когда-то имела такую базу, но сейчас у них ничего этого не осталось. Это почти вымершая партия, которая осталась на политическом Олимпе, но за которой нет никакого массового движения.

— Если есть спрос, должно появиться и предложение. Может быть, массовые левые движения еще появятся?

— Я думаю, что эти выборы, которые немного оживили общественную жизнь, повлияют на это. Со временем будет формироваться какое-то левое популистское движение. Но оно, конечно, будет с патриотическим уклоном, как и французское движение.

Абстрактный интернационализм едва ли может быть принят современным обществом не только у нас, но и в других странах. Люди всё равно мыслят национальными категориями.

В этом смысле мировой экономический кризис очень сильно повлиял на ситуацию, потому что он возродил национальную повестку дня. До этого же были только слова о глобализации, интернационализации, о том, что национальное государство умирает, что это уже ненужное, отжившее... А сейчас мы видим, что всё наоборот, что если бы Российское государство не показало зубы в Крыму, в Сирии, не имело бы ядерного оружия, например, то вполне возможно, что Москву бомбили бы. Причем не санкционными списками, угрозами и нотами, а вполне обычными бомбами. Такие очевидные вещи должны были проявиться, и в этом помог мировой экономический кризис, политические изменения, которые произошли в мире.

Я думаю, что у левых есть большой шанс в будущем, и в России тоже, проблема лишь в том, чтобы понять, как этот шанс реализовать. Общество левеет и будет леветь, это будет оказывать влияние на власть, на политические системы, где-то их даже разрушать. Например, Европейский союз может быть разрушен в конце концов. Но как это выразится в форме новых левых институтов, организаций нового поколения, пока сказать сложно. Это стоит на повестке дня, но как это будет происходить, мы пока сказать не можем.

Quo vadis, или Что происходит с левым движением в Европе (часть 1)

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Читайте также
Европа отправила беженцев в Прибалтику. Они жгут женщин и хотят сбежать
27 марта 2018
В отличие от стран Западной Европы, в странах Балтии мигрантам сразу дали понять, что им официально не рады. Но неприязнь оказалась взаимной: при первой возможности беженцы перебираются в более благополучные европейские государства.
Андрей Конопляник: борьба с «Северным потоком — 2» приобрела для США новые смыслы
28 марта 2018
Интервью с советником генерального директора ООО «Газпром экспорт» Андреем Конопляником.
Мэй и Меркель договорились дружить против России
29 марта 2018
Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй и канцлер Германии Ангела Меркель договорились о совместном противостоянии «усилившейся агрессии со стороны России».
В Кремле поддержали предложенное Австрией посредничество между РФ и Западом
29 марта 2018
Идея Австрии стать посредником между Россией и Западом будет востребована, как и любой голос, который подвигнет Великобританию к адекватности.
Новости партнёров