Ожидаемо. Предсказуемо. Но до глубины души больно. Сейм в третьем чтении принял о переводе школы нацменьшинств на госязык.
Когда я читал дневники и воспоминания людей, переживших 30е года в Германии и СССР, я до конца не мог понять часто описываемое ощущение «страна уходит из под ног» и «становится душно». Нет, логически я понимал – о чём ЭТО, а вот прочувствовать не мог. А вот сейчас, увы, имею возможность прочувствовать, ежедневно смотря по сторонам.
Ощущая, как постепенно умирает та Латвия, в которой я бы хотел жить, и в развитие которой я хотел бы вкладываться.
Начнём с вопроса самоидентификации. Моя самоидентификация – русскоговорящий латвиец. Ни «латышом», ни «русским» мне не стать. Мне нравится Лиго и языческие песнопения древних куршей, меня интересует средневековая история Латвии. Я не сомневаюсь в том, что нужно сохранять латышский язык, как основопологающую культурную ценность Латвии, и поддерживать Праздник Песни.
Но вместе с тем я поддерживаю ту уникальность многонациональной Риги, которая была здесь всегда (во времена Первой республики – даже существенно более многонациональной, увы, немецкая община исчезла, а еврейская – сильно приуменьшилась).
Я всегда чувствовал многонациональность истории Риги. И вбирая латышские ценности этой страны, я хочу сохранить – для себя и моих возможных детей - дополнительные ценности русскоязычного латвийца.
Такие, как возможность читать весь пласт русской литературы (как художественной, так и технической). Участвовать в культурных и интеллектуальных мероприятиях на русскоязычном пространстве. И наличие этих двух внутренних культурных составляющих – русской и латышской – важно для моего самоощущения и самоуважения.
Со своей стороны я готов прилагать усилия (в рамках своих возможностей), чтобы в Латвии что-то происходило и развивалось. В образовании, науке, неформальном образовании молодёжи. Создавать позитивный образ Латвии, если я еду куда-то за рубеж.
Нынешняя система русского образования более-менее отвечала моим представлениям о правильном развитии Латвии. Часть предметов на русском и часть предметов на латышском обеспечивают возможность развивать обе ветви идентичности. Если у детей есть должная мотивация, они могут попытаться перейти в государственные гимназии. Там всё на латышском, но имеется и мощный преподавательский состав, которые привлечён элитностью школы.
В последние годы в той же Первой Государственной гимназии где-то четверть (если не треть) русских учеников. Хочешь попробовать – можешь перейти в такую школу (и это твой выбор). Собираешься поступать не в Латвии – можешь остаться в русской школе с углублённым английским или немецким (и это тоже твой выбор). Не слишком высокие способности к языкам, и трудно учиться на латышском для обсуждения на нём философских вопросов и написания эссе, и собираешься работать в частном секторе?
Оставайся в русской школе (и это тоже твой выбор). При этом в любом случае развиваешь обе идентичности – «латышскую» и «русскую».
И процесс шёл (на мой взгляд) в правильную сторону – постепенно стал привычен переход в латышскую школу, да и общие знания латышского языка в обществе постепенно улучшались.
Что случилось сейчас? Политическим решением все школы, начиная с основной, переведут на латышский язык обучения. Почему это плохо и очень плохо?
Прежде, чем расписывать по пунктам, разграничу две категории доводов против реформы.
Первая категория соглашается с концепцией идеей перевода школ на латышский язык обучения, как таковой, и спорит только о неподготовленности реформы (говоря об аналогиях – «поступил приказ вешаться, но мы возражаем, так как верёвок на всех не завезли и методология намыливания верёвок до конца не разработана»).
Вторая категория – доводы в пользу того, что русское образование в Латвии – ценность, и должна быть сохранена («вешаться вообще не стоит»). Сразу скажу, что я за сохранение русскоязычного образования, как ценности.
Теперь основные аргументы (по категориям можете рассортировать сами).
1) На мой взгляд, до сих пор нет хороших методик изучения латышского. Большая часть «скалькировано» с учебников по английскому и немецкому, поэтому не учитывает особенностей и структуры языка. И усилия направленные туда было бы большим «пряником», чем неподготовленная реформа в нынешней форме.
2) Нет ресурсов, учительских кадров, хороших методических материалов. При нынешнем среднем возрасте учителей 50+ реформа без подготовки выглядит как «давайте попробуем, оно само как-нибудь рассосётся». При этом образование – я когда-то уже писал об этом - одна из самых консервативных сфер, эксперименты в которой просто недопустимы. Нынешняя система образования неплохо работает и предоставляет её участником выбор. Сейчас её пытаются сломать через колено с неясными результатами – и это просто опасно.
3) Существование образования на русском в Латвии является дополнительным плюсом для трудовой миграции в Латвию (а она скоро будет критически нужна при таком демографическом балансе, какой есть). В Латвию не слишком хотят ехать с Запада, и от нас бегут даже беженцы (проводили один проект, где по плану была встреча с беженцами. Она не состоялась, так как все беженцы в тот момент сбежали из Латвии). Интересует Латвия как раз украинцев, белорусов и россиян.
4) Самое существенное. Нынешняя реформа метит в мою идентичность. То есть в составляющую моей личности. Посягательства на идентичность в любом обществе – одни из самых взрывоопасных. Потому что возможности выбора минимальны. Либо предаёшь себя, либо вынужден идти против системы. (Есть такая фраза, приписываемая Данте, хотя любому, кто читал «Божественную комедию» совершенно очевидно, что они её не говорил. «Самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет»).
При этом реформа была оформлена так, что любые аргументы «против» министерством были цинично проигнорированы. Русскоязычным показали – нам на ваше мнение наплевать, вас не существует.
Что на выходе? Этой реформой правящие подняли градус вражды в обществе и радикализировали вполне лояльных до того представителей русскоязычной общины. Потому что на них наплевали. А уважающий себя человек не любит, когда на него плюют. Для локальных успехов на выборах может и действенно, но на выходе это «сжатая» пружина, которая может сыграть против Латвии в любой момент, особенно когда 40% русскоязычного населения (например, родители) увидит результаты реформы в действии.
Есть ли в Латвии «пятая колонна»? Теперь точно есть. Потому что нельзя игнорировать мнение крупной части общества, и потом надеяться на его ответную отзывчивость в каких-то вопросах.
Недаром в русскоязычном части общества всё более расхожа формулировка «Латвия – это моя страна, но не моё государство».
И именно с этим пунктом связано моё основное разочарование. Пару лет назад мне казалось, что в скором времени (наконец-то!) появится политики, которые сосредоточатся на общих интересах, а не противоречиях, и предоставят вариант адекватного развития Латвии. По существу, если взять любой учебник по конфликтологии, то рекомендация «сосредоточиться на интересах а не на противоречия» – одна из самых частых. Увы. Был молод и неопытнен.
Старые трюки по поиску «чужаков» работают. И пошёл новый виток холодной конфронтации ещё на одно поколение. Потому что сейчас всерьёз обидели вполне толерантных к Латвии русскоязычных, которые выросли уже в пост-советские времена и были вполне лояльны к местным реалиям.
Поскриптум.
А. Я не надеюсь на понимание меня моими латышскоязычными читателями. В Латвии вся коммуникация между общинами строится на примитивизации сообщений. Поэтому любой анализ или аргументация сведётся к передаче единственной фразы. «Русские не хотят учить латышский». Хотят, но при этом хотят сохранить и свою идентичность. Не урезанную.
Исследования по психолингвистике показывают, что без какого-то достаточно большого количества использования языка для формулирования мыслей полноценного овладевания языком не происходит, поэтому это важно.
Б. Многие дискуссии о локальных вопросах последние несколько лет моментально упираются в геополитические темы, вроде «Крымнаша» и «большой ядерной дубинки Путина». Эти вопросы провоцируют на более жёсткие националистические меры во многих странах, и в них же упираются и представители из русскоязычных общин (так как имеют разные мнения по этим вопросам). Поэтому часто мне хочется в дискуссиях сказать «на личности и геополитику не переходить!» (хотя вопрос про трудовую миграцию – частично геополитичен). Но тут выбор тоже прост.
Либо латышская община прислушивается к мнению русскоязычной части общества (всё ещё крупной), либо получает до трети населения страны, которое не ассоциирует себя с государством.
В. Ещё один универсальный ответ на любые аргументы. «Ну и едь в свою Россию, за Зилупе сколько угодно образования на русском».
Во-первых, у многих проживающих тут русскоязычных нет «своей России». Они выросли здесь. Если я бы внял всё более частым рекомендациям отправится на этническую родину, то меня следовало бы разчленить, и 1/8 послать действительно в Россию на Урал. И остальные кусочки отправились бы в Польшу, на Украину, в Румынию и в Германию. А в России я в первый раз побывал в 29 лет. И так у многих.
Во-вторых, у многих проживающих тут русскоязычных есть «своя идеальная Латвия». Ценности которой они уважают, но в которой им комфортно, поточу что уважают и их ценности. Вопрос образования на родном языке – один из них. Если «всё сломается» - то возможны варианты.
От новой волны иммиграции (не в свою Россию, а на чужбину), до необратимой радикализации общества. Не удивлюсь, если, например, 20% русских школьников не смогут вписаться в образование на латышском и будут социально изолированы, и возникнут множество подростковых банд, или участятся конфликты на национально почве в школах.
Потому что данная реформа, вызванная лишь политическими мотивами, похожа на жонглирование динамитными шашками около открытой печи с надеждой, что оно не взорвётся.
А как известно, если что-то очень упорно ломать, оно когда-нибудь сломается.
