Складывается такое впечатление, что вселенная все-таки имеет большие счета к Латвии. После Золитудской трагедии нам постоянно сообщают об очередном несчастье: недавно несколько рабочих на стройке получили тяжелые ранения на стройке, а вот вчера погиб 21-летний парень, упав с высоты возводимого небоскреба на Кипсале. Плюс шокирующая информация - о трещинах в стенах супермаркетов.
Можно, конечно, списывать все на мистику – черная полоса в стране.
Но у меня почему-то закрадываются рациональные подозрения – а, может быть, все это происходило давно, просто мы предпочитали не видеть и не слышать, а все несчастья попросту не попадали в сводки, и соответственно, в распоряжение журналистов? А теперь – просто прорвало?
Ведь в последнее время было ощущение глубокого тягостного застоя: кошмарный сон – Домбровскису в образе Брежнева Леонида Ильича прикалывают очередной орден за заслуги перед Брюсселем на лацкан пиджака. Ощущение, что страна превратилась в банку с бродящими продуктами, которая рано или поздно должна была взорваться. Потому что совсем не стерильно, потому что не может быть тут полной герметизации.
Я сознательно не подключаюсь сейчас к бурным журналистским дискуссиям о том, надо ли бойкотировать Maxima или нет, сидят ли кассиры супермаркетов в памперсах…
Крайняя эмоциональность, резкость, демонстративная не политкорректность – это тоже итог. Казалось бы, неприятный, но, с другой стороны, есть ощущение – мы так долго молчали, что сейчас уж все скажем. Вскрытие нарывов – это обычно малоэстетичное, а местами просто отвратительное зрелище.
То, что скоро Новый год – это тоже как-то символично. Сразу, от праздничного стола, мы окунемся в суету – с евро, картами рижанина, политической нестабильностью, предшествующей всем выборам. Раздрай. Нет даже иллюзий в отношении следующего года.
И, кажется, мы выходим из периода, который в учебниках истории когда-нибудь вполне могут назвать эпохой Домбровскиса. Он был олицетворением стабильности какое-то время, но стабильность переродилась в скуку, бесперспективность, серость, в тот самый тошнотворный застой. Он так гордился «историей успеха», что не заметил: она относится к прошлому, а картину счастливого будущего – пусть наивную, даже призванную обмануть избирателя, но дающую хоть какую-то надежду – написать забыли. Может быть, поэтому ему и пора было уже уходить из премьеров?
А теперь надо двигаться дальше.
