Беженцы из Польши оказались в Литве уже в первую неделю сентября 1939 г. Первыми – большей частью из Гданьска – прибыли наиболее состоятельные беженцы. Местные поляки Вильнюса приняли их тепло и поддерживали – в глазах последних они были первыми героическими жертвами нацистской оккупации. В середине сентября пограничники Литвы сообщили, что подразделения армии Польши начали прорубать границу Литвы. Их немедленно разоружали и интернировали. Всего в Литву прибыло около 9500 военнослужащих Польши. Они были размещены в шести специальных лагерях
Все же наибольшая волна беженцев, большей частью гражданские с семьями и детьми, добралась до Вильнюса в последние дни сентября. Это были уставшие и голодные беженцы, более двух недель шагавшие пешком из Центральной и Западной Польши. Их появление изменило облик города: по словам одного современника, «в Вильнюсе появились бездомные, и квартиры подорожали». Местные были шокированы видом и настроениями этих беженцев; охватившая их паника окончательно разрушила последние надежды, что армия Польши может сопротивляться вторгшимся. Эти беженцы были встречены намного холоднее. Их обилие заставило одного из современников охарактеризовать Вильнюс как вторую Варшаву: «Город начал «варшаветь», а кофейни и вовсе «сваршавились». Характеризуя изменившуюся жизнь города, другой наблюдатель писал:
«В кофейнях поляков все равно в избытке, но там редко кто заказывал больше полстакана черного кофе, у которого просиживали по полдня. В кофейни гонит незнание, бездействие… Там вместе с дешевыми клубами затяжек крутятся слухи и видения чудесного будущего».
В начале декабря 1939 г. в Вильнюсе было около 18 000 зарегистрированных военных беженцев Польши, из них – около 7700 поляков, 6860 евреев и 3700 литовцев.
Беженцы и местные поляки (за небольшим исключением) не обрадовались появлению армии Литвы, которая парадным формированием торжественно вошла в Вильнюс 28 октября 1939 г. В глазах поляков Вильнюс остался маленькой неоккупированной частичкой Польши. На символ власти Литвы они смотрели как на незнакомцев, а литовский язык казался им чужим, в лучшем случае – только языком одного меньшинства жителей города.
Последний официальный подсчет беженцев в феврале 1940 г. показал, что приехало около 27 000 человек. Среди них – 12 000 поляков и белорусов, 11 000 евреев и 3700 литовцев. Вероятно, окончательный подсчет превышал 30 000, потому что некоторые беженцы и дальше отказывались регистрироваться. Большинство литовских беженцев были земледельцами, евреи – торговцами, ремесленниками и представителями свободных профессий. Большинство поляков были государственными служащими со своими семьями, а некоторые – общественными деятелями и представителями свободных профессий. Понемногу увеличивающееся число зарегистрировавшихся свидетельствовало о стараниях власти контролировать беженцев и ухудшающемся материальном состоянии оных. Тем, кто не смог зарегистрироваться до 20 января 1940 г., угрожали тюрьмой на шесть месяцев. Кроме того, только зарегистрированные могли надеяться на официальную гуманитарную помощь.
Источник: Балкелис Т. Кризис военных беженцев и этнический конфликт в Литве в 1939–1940 гг. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. – 2015 - № 2
