40-летняя вдова Леокадия Рузгене проживала на хуторе Дуденай, что в километре от местечка Гедрайчяй Укмергского района, с детьми-подростками. Семья имела небольшой домик, сад и огород и жила с продажи сельскохозяйственной продукции. Раз в неделю, одна или в сопровождении детей, хозяйка везла свой товар на рынок, и потом нередко заходила в местный универсальный магазин. Хозяин Исраэль Кац относился с уважением к этой клиентке и в трудные для Леокадии времена всегда отпускал ей товар в долг.
Однажды ночью, спустя примерно два месяца после начала немецкой оккупации, Кац с семьей неожиданно появился на хуторе Рузгисов, умоляя Леокадию помочь им. К этому времени евреев в Гедрайчяй почти не осталось – немцы и их литовские помощники расстреляли и замучили более 200 ни в чем не повинных людей, среди них 17-летнего сына Исраэля и Брайны Кац. После его гибели родители и 12-летняя дочь Мириям некоторое время прятались у знакомой литовки, а когда у них кончились деньги – ушли, так как боялись, что хозяйка их выдаст.
Сочувствуя еврейской трагедии, Леокадия радушно приняла Кацев, но предупредила, что долго содержать их не сможет – она едва могла прокормить себя и детей. Но когда через три дня евреи собрались уходить, дети Мейле, Эгле и Ауримас стали плакать и убеждать мать оставить их, ведь за порогом их ждала верная смерть.
Леокадия разрешила Кацам пожить у нее еще несколько дней, которые превратились в недели, а недели – в месяцы. Местом их укрытия был прилегавший к дому погреб. Леокадия готовила на всех, и пища, хоть и скудная, поддерживала их силы, не давая умереть с голоду. В течение дня Кацы все время находились в погребе, где дети Леокадии часто навещали их, принося с собой орехи и лесные ягоды для Мириям, которую очень любили. Если на хутор заглядывали гости, евреи спускались в яму в полу погреба, прикрытую старыми досками и присыпанную картошкой. За весь период пребывания у Рузгисов они ни разу не покинули погреб при свете дня, так как вместе с хозяйкой боялись, что их могут заметить и выдать. Живя в постоянном страхе за жизнь своей семьи, Леокадия несколько раз говорила Кацам, что больше не в силах их спасать, и просила уйти, но каждый раз возвращала с порога обратно.
Так прошло почти три года. Однажды поздней весной 1944-го года к хутору подъехал грузовик с полицейскими. Один из них потребовал у открывшей дверь Мейле-Оните признаться, где прячутся евреи, и когда она ответила, что евреев у них нет, сильно ударил девочку. Обыскав дом и двор, полицаи нашли убежище и под дулами автоматов заставили Кацев, а с ними и Леокадию, подняться в грузовик.
Сначала их поместили в Гедрайчайскую тюрьму, а затем отвезли в район, в Укмерге. Все четверо провели в заключении оставшиеся до освобождения месяцы, каждый день ожидая смерти. Однако быстрое продвижение частей советской армии стало для них спасением. Однажды тюремщики выпустили их, в надежде, что советская власть поставит им это в заслугу. Леокадия и семья Кац встретились у тюремных ворот и вместе отправились домой в Дуденай.
После освобождения Кацы при первой же возможности перебрались в Вильнюс, так как в провинции местные бандиты по-прежнему охотились за последними оставшимися в живых евреями. Через год они выехали в Польшу, и впоследствии обосновались в США. Исраэль, Брайна (Берта) и Мириям (Мэри), в замужестве Эрлих, переписывались со своими спасителями, посылали им посылки и медикаменты, чувствуя себя в неоплатном долгу перед этой простой крестьянской семьей.
Источник: Яд Вашем
