Многим современникам «Аврора» известна лишь неоднозначным фактом своей флотской биографии, как корабль, чьи орудия дали сигнал к штурму Зимнего дворца. А ведь крейсер участвовал ни много ни мало в четырех войнах и двух революциях. В том числе «Аврора» принимала участие и в русско-японской войне. Об этом — в нашем материале.
Под гром артиллерийского салюта стоящих на Неве кораблей 11 мая (24 мая по новому стилю – прим. ред.) 1900 года в 11 ч 15 мин крейсер «Аврора» был спущен на воду. Два года велись достроечные работы — завершение корпусных работ в Новом адмиралтействе и установка главных машин и паровых котлов у стенки Франко-русского завода (ныне входит в состав Ленинградского Адмиралтейского объединения). Завершив 18 сентября 1903 года приемочные испытания, крейсер "Аврора" вступил в состав боевых сил русского флота.
В конце мая 1905 г. «Аврора» приняла боевое крещение в Цусимском сражение против японской вражеской эскадры в рамках русско-японской войны. Бой для русской эскадры складывался неудачно: в самом начале сражения выбыл из строя флагман русской эскадры «Князь Суворов», а находившийся на его борту вице-адмирал З.П. Рожественский был ранен. Также были потоплены броненосцы «Адмирал Ушаков», «Александр III» и «Бородино».
По мере гибели русских кораблей огонь неприятельской артиллерии сосредоточивался на оставшихся судах эскадры. Особенно тяжело приходилось «Авроре», когда она попадала под такой сосредоточенный огонь. Если даже не было прямых попаданий, то немалые повреждения наносили снаряды, разрывавшиеся у бортов крейсера.
Трудно стало вести и артиллерийский огонь. Единственный дальномер вышел из строя в самом начале боя. Перестали действовать и приборы системы управления огнем — была перебита вся электропроводка. И тем не менее комендоры добивались попаданий.
Никто — ни офицеры, ни матросы — не покидали своих боевых постов даже будучи раненными или контуженными. Только серьезно раненные доставлялись санитарами на перевязочный пункт, а если было возможно, они снова возвращались на свои места.
Вот пример стойкости авроровцев из дневника доктора Кравченко: «У трех шестидюймовых орудий в корме было убито два комендора, ранено тринадцать человек, один смертельно... Командовал этими орудиями лейтенант князь Путятин. Его тяжело ранило в бок, свалило. Кто-то на скорую руку кое-как забинтовал его повязкой из индивидуального пакета, и он остался в строю до конца боя и на перевязочный пункт явился лишь в 12 часов ночи, совершенно обессилев от громадной потери крови».
Несколько раз сбивался осколками флаг «Авроры», но его поднимали вновь. После того как были перебиты снасти, на которых он поднимался, и флаг упал в седьмой раз, боцман Василий Козлов под огнем неприятеля влез на мачту и закрепил его на месте.
Если «верхняя» команда принимала непосредственно участие в бою и видела все происходящее собственными глазами, то совсем другая обстановка была под наглухо задраенной броневой палубой, в котельных и машинных отделениях. Люди на своих постах только слышали удары в борт снарядов и их осколков, которые производили впечатление рассыпавшейся дроби.
Прямых попаданий в машину не было, а вот в носовое котельное отделение — было. Удушливые газы от разорвавшегося снаряда наполнили кочегарку. Двое кочегаров — Филипп Герасимов и Тимофей Егорченко — упали, потеряв сознание. Крупный осколок сорвал теплоизоляцию паровой трубы.
И, если бы удар был не скользящим, то ее разорвало бы, а все находившиеся в котельном отделении сварились бы заживо.
Вместе с темнотой наступила и заключительная фаза боя. На русские корабли со всех сторон бросились в атаку японские миноносцы. Только по «Авроре» и «Олегу» было выпущено семнадцать торпед. В итоге оставшаяся русская эскадра была полностью дезорганизована и к утру перестала существовать.
Уцелевшие в ночном бою крейсеры «Олег», «Аврора» и присоединившийся к ним крейсер II ранга «Жемчуг» предприняли несколько попыток прорваться на север во Владивосток, но были оттеснены японскими кораблями к югу.
На рассвете после боя доктор Кравченко, выйдя из перевязочного пункта на верхнюю палубу, увидел свой крейсер со следами ужасного разрушения. «Все было смято, разворочено,— писал он в своем дневнике,— торчали исковерканные стальные листы, валялись обломки, зияли дыры и пробоины, деревянная палуба была точно изрыта, барказы обращены в щепы, всюду следы мелких осколков, коечные траверзы были сбиты, пропороты, но свою роль сыграли блестяще и спасли жизнь массе людей».
Израненные русские корабли с почти пустыми угольными ямами самым малым ходом вошли в Манилу 21 мая 1905 г. Вопреки ожиданиям, здесь они были интернированы американскими властями с согласия русского правительства.
Участник Цусимского сражения доктор Кравченко, заканчивая свои воспоминания о Цусимском сражение, подвел итог: «Судьба сохранила вас в живых для Родины, для новых испытаний и новых подвигов, и стыдиться, авроровцы, вам нечего!»
Источник: Поленов Л. Л. Крейсер «Аврора» в Великом сражении Японского моря // Гангут. — 1992. — № 2.
