Когда в 47-м шло выселение, мой муж, советский лейтенант, съездил в Литву и там за пятьдесят рублей раздобыл заверенную справку, что я литовка. Перед выселением всем немцам через участкового милиционера сообщали, что мы должны будем уехать; сказали, сколько и чего можно брать с собой в дорогу. Я с детьми тоже попала в списки выселяемых.
С другими немцами прибыла на вокзал. На вокзал приехал и мой муж. Перед этим он выпил в столовой. Его там увидели офицеры милиции, которые знали, что он живет с немкой.
Они спросили у него: «Ты тоже свою отправляешь? Он ответил утвердительно. На это офицеры сказали: «Дурак! Если любишь – беги и забери их!».
Я с детьми была уже в вагоне. Погрузкой немцев в вагоны распоряжался какой-то полковник. Мой муж был тогда при орденах. Он подбежал к полковнику и спросил его:
«Какое право имеют отправлять советских граждан в Германию? Ведь она же литовка! Кто за это ответит?».
Муж просил у полковника разрешения съездить со мной к генералу Навалихину. Он показал полковнику свой партбилет и спросил его, почему ему верили, когда он воевал, а сейчас не верят в то, что его любимая женщина – литовка. Мужу разрешили. Он со мной поехал к генералу.
К нему в кабинет он зашел один, а когда вышел, то на моем пропуске на выезд в Германию было написано рукой генерала: «Оставить».
Источник: Восточная Пруссия глазами советских переселенцев. – Калининград: Калининградский государственный университет, 2003.
