Рассказываю на своем примере. Два с половиной года назад, в декабре 2017-го, ко мне в квартиру вломились четыре потных мордоворота Службы госбезопасности Латвии. Трое в масках, один, следователь, — без. Основание — кто-то от моего имени написал в Сети на разных форумах «разжигающие экстремистские» комментарии.
Обыскали хату аж до бачка унитаза. Изъяли всю компьютерную технику и все носители информации вплоть до древних CD 1990-х годов, даже плеер с музыкой забрали. И в процессе (о чудо-чудо!) нашли за подвесным потолком 34 патрона для пистолета Макарова. В пластиковых мешочках.
Я не стану оправдываться здесь и сейчас.
Пусть! Пусть я написал в Сети эти сотни комментов, где я (у кого мама — латышка) призывал убивать латышей.
Пусть! Пусть я запрятал эти патроны за свой подвесной потолок. Хотя экспертиза не нашла ни на патронах, ни на мешочках не только моих отпечатков, но даже моего «генетического материала». Я готов признать, что именно я их туда засовывал, одевшись в «коронавирусный» скафандр и простерилизовавшись…
Вопрос не в этом. Вопрос в том, как с тех пор движется это мое Дело.
Значится, так. Следствие по моему Делу шло год. ГОД, Карл! Вот, казалось бы: обвиняемый — один я. Призывы убивать латышей — вот они, налицо, написаны с моего ай-пи-адреса. Патроны — вот они, материальны: приходи, пощупай.
Это не какое-то сложновымудренное экономическое преступление, где сотни фигурантов, десятки подставных оффшорных счетов, где нужны запросы в спецслужбы разных стран, переписка с Интерполом… Тут — я один. И улики налицо — чего проще? Оформляй бумаги — и в суд. Неделя делов.
Однако же следствие шло ГОД. А потом мое Дело ушло в прокуратуру. Я думал, что вот оно, началось… Ага! В прокуратуре мое дело изучали полгода. ПОЛГОДА, Карл! Что там изучать? Обвиняемый — один, улики — прямые, простые, как два пальца отослать…
А потом мое Дело передали в суд. Судья знакомился с моим Делом еще восемь месяцев. ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ, Карл! Наконец, на 25 февраля 2020 года было назначено первое заседание. Напомню, заведено на меня дело было в октябре 2017 года. Считать умеете?
Первое заседание суда продлились 35 минут. Мне зачитали обвинение и назначили следующее заседание на 26 мая. Через 3 месяца и 1 день.
На следующем заседании допросили двух свидетелей (ни о чем). Продлилось оно ровно час. Назначили следующее заседание на 29 сентября, через 4 месяца и 3 дня. Оно тоже будет короткое, и опять ни о чем, в час уложимся.
Полагаю, что следующее заседание будет уже в 2021 году. Сентябрь, а там уже Рождество не за горами, каникулы...
По логике латвийского судопроизводства, вряд ли мой суд уложится в 15 заседаний. То есть по три суда в год, то есть мне ждать приговора еще минимум пять лет.
Я не шучу.
Именно так вершится латвийское правосудие. Полчаса-час суда, а потом три-четыре месяца ожидания следующего заседания.
Вот если бы я действительно чувствовал за собой вину, был бы настоящим преступником, хотел бы «убивать латышей», копил бы для этого патроны для Макарова… Это мэ-э-эдленное латышское правосудие было бы мне как раз кстати. За это время я бы и на танк накопил. Времени мне отпущено — годы. Я бы только радовался...
А я имею только одно незамысловатое желание — прокрутить всю их камарилью на среднем пальце правой руки.
Доказать ярко и сочно, что они мне — чуть выше колена. В первой инстанции, а если не получится — во второй, а если не получится — в Верховном, а если не получится — в ЕСПЧ. И я это обязательно сделаю.
Если доживу…
Моя история не эксклюзивна. Точно так же многие годы длятся дела/суды, заведенные на моих друзей — Владимира Линдермана, Александра Гапоненко, русских «диссидентов» в Латвии. В конце концов суды разных инстанций их и меня оправдывают. Мэ-э-эдленно и печально.
Но потом на нас заведут очередные дела. Кстати, полтора года назад на меня сфабриковали второе дело, еще более нелепое. Идет очередное «следствие».
И такой метод гашения протестного движения русских в Латвии действует.
Годы ограничения прав передвижения (подписка о невыезде), годы полицейского надзора (ходить три раза в неделю отмечаться в околоток), годы, когда по ночам к тебе приходят проверять, дома ли ты ночуешь… Кстати, прошлой ночью меня опять разбудили — полиция, откройте!
К сожалению, это действует.
