Стремление быть частью Европы, владеющее киевскими революционными толпами, не выдерживает рациональной критики. Однако никакие доводы не способны поколебать веру в европейское счастье Украины. Европейская интеграция превратилась сейчас для украинцев в такую же идею фикс, какой для других народов была «свобода, равенство, братство» или строительство коммунизма. В тоже время балтийские лидеры, как один, цинично подогревают эту веру в европейские «сладкие» мифы, позиционируя свои весьма противоречивые успехи от пребывания в ЕС в качестве образцовых.
Украина переживает настоящую революцию. По сравнению с ней события 2004 года – никакая не революция, а расхожий журналистский штамп. Тогда на Майдане не строили баррикады, а радикальная молодежь не формировала боевые отряды для атак на внутренние войска и не пыталась трактором штурмовать Администрацию президента.
После ночи с пятницы на субботу ассоциация с ЕС как таковая перестала быть причиной массовых волнений. Кровавый разгон протестующих на Майдане стал последней каплей в отношениях украинцев с режимом Януковича: его золотыми унитазами и вертолетами в загородной резиденции в сочетании с глубокой социально-экономической депрессией в стране, которую после отказа от Вильнюсского Соглашения признала украинская власть, предыдущие годы говорившая об «улучшении жизни».
Однако у украинского протеста есть и позитивная программа – присоединение к Европе стоящим в центре Киева людям видится решением всех проблем. И никакие доказательства того, что евроинтеграция вовсе не панацея, на эту веру покуситься не могут.
Никто на Майдане и Крещатике, например, даже слушать не станет, что ассоциация с ЕС это вовсе не включение в состав Евросоюза. Ассоциированными членами ЕС являются Иордания, Алжир, Тунис, Египет, Марокко. Что, все эти страны после ассоциации с ЕС стали европейскими? В ассоциированном члене ЕС Египте сначала произошла революция, год спустя на выборах победили исламские фанатики, еще год спустя была установлена военная диктатура. Европа хоть куда!
Единственный конкретный аргумент в пользу европейской интеграции, который высказывают митингующие – это отмена виз. Но как раз безвизового режима Соглашение об ассоциации и не предполагает. Объяснить это строящей баррикады на Майдане молодежи невозможно: баррикады строят в абсолютной уверенности, что в Вильнюсе Янукович лишил украинцев возможности свободно ездить, жить и работать в Европе.
Другой вопрос: понимают ли патриоты Украины, выходящие на улицы, замотавшись в государственный флаг, что ассоциация с ЕС навсегда превратит их страну в глухую европейскую периферию без единого шанса реализовать свой объективно существующий потенциал великой державы?
В думающей части украинского общества об экономических последствиях ассоциации сложилась установка: первые два года будет трудно, но потом производство перестроится на европейский уровень, и украинская продукция покорит европейские рынки. Опыт новых членов Евросоюза эту формулу только опровергает, что, однако, не мешает политикам из стран Восточной Европы поддерживать украинское стремление в ЕС собственным примером.
«Уверен, что интеграция с ЕС выгодна Украине: если она положительно сказалась на Эстонии, то почему это будет плохо для Украины?» – заявил, например, премьер-министр Эстонии Андрус Ансип. Справочно: с начала 1990-х годов, Эстония потеряла почти 18% своего населения. В 2011 году резко увеличилось количество эстонцев, эмигрирующих из своей страны: оно подскочило на 15% по сравнению с предыдущими годами. Люди старшего возраста в Эстонии оформляют себе российское гражданство: российская пенсия выше эстонской, к тому же она индексируется. Это те самые европейские стандарты, европейский уровень жизни и прочие положительные последствия интеграции Эстонии в ЕС?
Бич эмиграции и вымирания характерен и для Литвы. Данные последней переписи населения показывают, что за последние 10 лет разные регионы страны лишились от 10% до 25% жителей, а оставшиеся литовские семьи рожают все меньше детей. Как заявил в конце января 2013 г. премьер А.Буткявичюс, к 2021 г. число трудоспособных жителей в Литве снизится на 23%, а число пенсионеров увеличится на 6%. Он назвал это огромной проблемой, решения которой у властей страны нет. По последним данным Евростат, в прошлом году балтийские республики были лидерами ЕС по потере численности своего населения: население Литвы, Латвии и Эстонии в 2012 году сократилось соответственно на 1,06 процента (31 700 человек), 1,03 процента (21 000 человек) и 0,68 процента (9 000 человек). Между тем, подобное «голосование ногами» нисколько не мешает лидерам балтийских стран ставить свой опыт евроинтеграции в пример. «Все страны, особенно 12 новых стран-членов, высказались и показали на своем примере, что означают договоры о свободной торговле с Европой, и сближение с Европой, и что за 15 лет 12 новых европейских стран достигли такого прогресса именно потому, что подписали такой договор», - заявила еще во время Вильнюсского саммита литовский президент, доктор Грибаускайте.
Европейский союз не несет своим новым членам автоматического материального благополучия и экономического процветания. Более того, если в него не вступает экономически слабая страна, то ЕС, как показывает практика, напротив, лишает или, как минимум, ослабляет для этой страны шанс в будущем стать богатой и успешной.
Общий рынок при неравном партнерстве разрушает реальную экономику и делает неконкурентоспособным национального производителя, а свобода передвижения оборачивается бегством на Запад как единственное средство спасения для экономически активного населения.
О том, что в разговоре об ассоциации Украины с ЕС европейцы должны были исходить, прежде всего, не из ценностей, и не из геополитики, а из экономики, говорят даже американские эксперты. Глава Института переходных демократий (США) Б. Джексон прокомментировал ситуацию с ассоциацией Украины так: «Я думаю, в Вашингтоне и Брюсселе все думали, что речь идет о политических ценностях. Нет, не идет. Это экономика. Такова мотивация Украины. И это ошибка, которую совершили американцы и европейцы. Пока мы говорили о политических ценностях, Россия говорила об экономике. И это был правильный выбор. Россияне разъяснили значение денег лучше, чем ЕС – значение Европы. Мы говорили абстрактно, они – конкретно. Мы ошиблись».
Впрочем, перемещение акцента с политических ценностей на экономику было решением украинской власти. Украинское общество на Евромайдане могут заинтересовать и политические ценности.
Но опять же возникает вопрос: много ли Евросоюз может сделать в плане гражданских свобод, верховенства права и демократии даже для своих полноценных членов?
Членство в Евросоюзе никак не мешает властям Венгрии и Румынии подвергать дискриминации цыган. Болгарские власти нахождение в этом элитном клубе не останавливает от того, чтобы сперва выставлять счета за электроэнергию в несколько раз выше средних пенсий и зарплат, а затем силой подавлять протесты населения. В Прибалтике сложился очень «европейский» режим этнической демократии: значительная часть русского населения, которая может «неправильно» проголосовать, лишена права голоса. Однако эта фашистская по своей природе практика не помешала Евросоюзу принять в свой состав Латвию с Эстонией.
Самая же печальная правда жизни состоит в том, что все эти факты не воспринимаются искренне стоящими на Майдане за лучшую жизнь украинцами. И не будут восприниматься, потому что в основе украинской революции очередной «сон золотой», каких в человеческой истории было уже немало. Новая мечта о светлом будущем и рае на земле – на сей раз европейском.
Чтобы разочароваться в коммунизме, нужно сперва его построить. Так же и с европейской интеграцией: чтобы узнать настоящий вкус «европейского пряника», Украине нужно сначала вступить в Евросоюз. Вступить и на собственной шкуре ощутить все то, о чем ее предупреждали.
