Совет по внешней и оборонной политике сформулировал своё видение стратегии России на международной арене. Наиболее значимые моменты для RuBaltic.Ru прокомментировал президент Российской ассоциации прибалтийских исследований, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Николай МЕЖЕВИЧ:
– Николай Маратович, как следует воспринимать недавние «тезисы о внешней политике» от группы экспертов СВОП?
– Наши ведущие внешнеполитические «фабрики мысли» в достаточной степени пересекаются между собой – впрочем, как у наших американских партнёров. Если смотреть внимательно, позиции, отражённые в последних тезисах Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), в целом разделяются Валдайским клубом и Российским советом по международным делам (РСМД). Наиболее авторитетная часть российского экспертного сообщества в сфере международных отношений не без определённого труда и нюансов пришла к общему пониманию того, что происходит в отношениях России и Евросоюза. Мы в Ассоциации прибалтийских исследований эти подходы считаем правильными и своевременными, а по деталям спорить можно.
Отмечу вслед за Сергеем Карагановым, председателем редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике»: российская внешняя политика последнего десятилетия была в целом удачной, временами блестящей. Но мы помним, обязаны помнить МИД эпохи Козырева, Шелова-Коведяева, помнить, чтобы никогда к такому прошлому не вернуться.
Для нас, в свою очередь, это является проекцией на более общие отношения России и мира. Задаются и ещё более глобальные вопросы: куда движется мир и какие существуют тенденции в глобальной политике?
Тезисы СВОП – приглашение к дискуссии. Уже очевидно то, что грядущее устройство мира будет радикально отличаться от того, что существовало во второй половине ХХ века, но каким оно будет?
– Если я правильно понимаю, авторы развивают тезис о заявленном ранее так называемом планомерном развороте России на Восток?
– Это так. Авторы пишут о том, что «в полусне пребывает расширяющаяся ШОС, уже почти год не видно конкретных результатов договорённости по “сопряжению” ЭПШП и ЕАЭС». Ну не скажешь лучше! Но сам по себе разворот на Восток ничего не означает, если при этом мы, СВОП, другие экспертные сообщества не даём оценку ситуации на Западе. Оценку того, как развиваются отношения России и Европы. Если мы этого не делаем, разворот на Восток – это лишь то, чем занимается любое крупное государство, а именно многовекторность во внешней политике. Авторы такую оценку дают: «Не удалось выстроить взаимовыгодные и, значит, стабильные отношения в Европе, жизнеспособную систему европейской безопасности».
Добавлю от себя, что НАТО в Югославии бомбил не военные объекты, а международное право и всю систему послевоенного мироустройства. Цель поражена.
Новизна доклада заключается в том, что дан прагматичный обзор всей внешней политики России, а не только отношений Россия – ЕС или Россия – Китай. Очевидно, это мнение экспертного сообщества написано не только для самих экспертов, но для дипломатов-практиков. В американской традиции, почему бы и нет?
– Критики утверждают, что азиатские партнёры России, такие как Китай, «хитрые» и «коварные», дружить с нами особо не желают, в то время как ЕС и даже США – наши естественные и традиционные партнёры, близкие культурно и цивилизационно. Что Вы можете на это ответить?
– Наши западные соседи нас определяют близкими в культурной или любой другой сфере только тогда, когда им это выгодно и нужно. А когда им это невыгодно и ненужно, они считают Россию наследием Орды. Если так, то тогда мы, возможно, и ближе к Востоку. Это первое.
Второе: в международных отношениях – а в мировой экономике ещё больше – понятие дружбы отсутствует, его никогда не было и не будет. Есть прагматика, которая в ряде случаев может опираться на некие особые исторические, географические, культурные и прочие связи. Но главное – реальные интересы, экономические и политические.
– Авторы предлагают России в будущем ориентироваться на «Сообщество Большой Евразии от Лиссабона до Сингапура». Как Вы его понимаете?
– В среднесрочной и, возможно, долгосрочной перспективе в этом что-то есть, потому что чем больше экономический союз или любая форма экономической интеграции, тем это выгоднее. Евразия больше Европы, больше России, больше Китая. Также нас и китайцев аккуратно объединяют тем, что нам говорят: трансатлантическое партнёрство де-факто против вас, транстихоокеанское партнёрство де-факто против вас.
Нас объединяют не потому, что мы безумно любим друг друга, и не потому, что у нас якобы никогда не было проблем, а потому, что идёт разделение на страны, пассивно подчиняющиеся американскому диктату, и страны, признающие, что готовы торговать и взаимодействовать со всеми, включая США, но на равных условиях. Ключевые слова – «на равных».
Почему-то, когда госпожа Меркель говорит о сотрудничестве с Эстонией, она говорит, что сотрудничество должно осуществляться на равных. Хотя экономика Гамбурга в три-четыре раза больше экономики Эстонии. А когда Евросоюз или США говорят о сотрудничестве с Россией, это происходит «через губу», на тональности «мы всё умеем лучше, а вы вчера с берёзы слезли». При такой постановке вопроса сотрудничества не получится. Об этом и говорят мои коллеги. Ещё раз подчеркну, рассматриваемые тезисы – серьёзный документ с большим заделом на будущее. Это указание на то, что или сотрудничество будет равноправным, или его не будет вовсе.
– При этом западные эксперты продолжают актуализировать идеи Большой Европы и «единого пространства от Лиссабона до Владивостока». Они зазывают Россию «исправиться» и вернуться в «европейский дом».
– Вопрос об общем пространстве от Лиссабона до Урала, как говорил де Голль, либо до Владивостока умер. Сегодня этот вопрос не имеет ответа. В данный момент вероятность общего пространства так же велика, как воскрешение Шарля де Голля. Давайте всё-таки признаем, что она нулевая.
– В каком формате тогда Россия должна взаимодействовать с ЕС и НАТО? В каких областях есть реальные перспективы и смысл сотрудничества?
– Существует НАТО и существует ЕС. С формально-юридической точки зрения это разные организации, не связанные между собой. Однако на наших глазах буквально за последние два-три года происходит резкое сближение формата действия Евросоюза и НАТО. Скажем, они одинаково провозглашают приоритет борьбы с терроризмом. Подход абсолютно одинаковый. НАТО всё больше влезает в экономические вопросы. Евросоюз всё более влезает в дискуссии по внешнеполитическим, а то и оборонным вопросам и программам. Происходит перемешивание форматов. В этом перемешивании форматов заключается вызов для России.
Если пару десятилетий назад мы воспринимали Евросоюз как экономическую организацию, которая как минимум нам не противник, а вероятно – важнейший торгово-экономический партнёр, а может быть, даже фактор нашего развития, то сегодня данный вопрос закрыт.
Сегодня Евросоюз уже другой. Он сменил привычную экономическую прагматическую направленность на роль некоей Библии, ещё одного послания апостолов, которое даже не подлежит толкованию. Мы же берём на себя определённую смелость и говорим, что толкование возможно. К примеру, новому толкованию подлежат отношения Россия – ЕС.
– На Ваш взгляд, что главное в упомянутых тезисах экспертов?
– В тезисах содержатся указания на то, что, когда европейцы или американцы говорят, что невозможно следовать модели business as usual, мы ответим: «А никто и не предлагает». Никто уже не вернётся к модели, которая была в 2012 году. Более того, никто не вернётся к модели 2002 года, потому что и она тоже уже больше невозможна.
– И последний вопрос: что самое важное для Вас как специалиста по государствам Прибалтики?
– Процитирую: «Российский бизнес, инвестирующий за границей, должен автоматически включать в свои бизнес-планы гуманитарные проекты, поддержку школ, больниц, стипендии студентам и т. д.». Если бы мы признали это раньше, было бы лучше для всех, в том числе и государств Прибалтики.
