Если кто не заметил, напоминаю: на востоке Украины (государства, граничащего с Россией и имеющего около сорока миллионов человек населения) уже почти два года идёт гражданская война. Одни граждане Украины с переменным успехом убивают других граждан Украины, организуются в различные отряды, призывают на помощь разнообразных наёмников и контролируют те или иные территории нашего ближайшего соседа. Организуются разнообразные непризнанные республики, осуществляющие внешнюю торговлю через республики, частично признанные, а прямо за российскими пограничными КПП в Ростовской области начинается… Нет, не дикое поле, конечно, но документы там проверяют люди, не имеющие к украинским властям со столицей в Киеве никакого отношения.
Всё это время там убивают. Когда более интенсивно, когда — менее, когда — не убивают вовсе. Сбивают самолёты, расстреливают из артиллерии и лёгкого вооружения, иногда просто так, иногда нет. Лишают друг друга свободы, называя, когда нужно, военнопленными, когда не нужно — террористами. Кого-то судят по каким-то законам. Выдают невиданные доселе паспорта, дипломы, собираются печатать валюты, проводят парады. Сносят памятники и переименовывают города, уничтожают вывески на русском и украинском, вспоминают и забывают эти языки. Пытаются жить и живут мирной жизнью, рожают детей, разводятся и играют свадьбы.
В общем, кажется, что на дворе не 2016 год, а 1918-й. Только с поправкой на то, что с продовольствием получше, да и информация разносится практически моментально: на смену мутным полосам фракционных газет приходит Интернет с моментальным распространением чего угодно.
Говоря по-научному, там происходит внутригосударственный вооружённый конфликт. Недостаточно сильный, чтобы стать межгосударственным (да стороны этого и не признают: власти Украины называют происходящее «контртеррористической операцией»), но достаточный, чтобы подпасть под Женевские конвенции и дополнительные протоколы к ним о статусе лиц, в этом конфликте участвующих.
Из этого внутригосударственного конфликта регулярно кто-то вываливается на территорию России, что и понятно: всё происходит в непосредственной близости от границ. То появятся какие-то боевики с оружием и боеприпасами (иногда на бронетехнике, там граница достаточно аморфная), то какие-то наёмники, то ещё кто-нибудь. В новостных лентах их можно определить по месту задержания — граничащие с ДНР и ЛНР районы Ростовской области. Отечественные правоохранители их аккуратно «принимают», чтобы заразу не разносить по стране, после чего они перекочёвывают в СИЗО, а оттуда — в места не столь отдалённые. В СМИ неоднократно предупреждали россиян, чтобы не думали поступать на службу в «войска» этих самых ДНР и ЛНР: выживших и вернувшихся иногда судят за наёмничество и участие в незаконных вооружённых формированиях.
И вот в ряду «вывалившихся» очутилась украинская гражданка Савченко. На поверку оказалась офицером украинских вооружённых сил, находящимся в отпуске. Сама она перешла границу или помог кто — в общем информационном шуме доподлинно неизвестно. В приговоре написано, что сама, а приговор она обжаловать не собирается. Её, как это водится, так же «упаковали», засунули в СИЗО и по прошествии времени — в суд. А что ещё с ней делать? Отпустить на все четыре стороны?
Ведь международное право — штука весёлая. Основная масса студентов юрфака помнит лишь, что существуют некие военнопленные, которых судить ни за что нельзя, а можно только временно подержать у себя, а потом вернуть домой. Некоторые вспоминают, что существуют интернированные: это военные, которые оказались на территории государства, не участвующего в конфликте, — как украинские пограничники, которых подлечили и отправили домой.
Но практически все забывают, что существует отдельная категория — участники внутригосударственных вооружённых конфликтов, чей статус также описан в Женевских конвенциях. Точнее в статье 6 Дополнительного протокола II от 8 июня 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года (ратифицирован Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1989 году), определяющей, что таких товарищей судить за совершённые ими преступления можно, главное — без спроса не расстреливать и дать возможность предстать перед судом.
Но только вот в конфликте на востоке Украины погибают и россияне. А статья 12 Уголовного кодекса РФ как раз в этих целях и предусматривает, что если иностранец на территории иностранного государства совершил преступления против россиян, то его судить не только можно, но и нужно. Естественно, по российскому Уголовному кодексу.
Так что Савченко, которая, будучи «в отпуске», воевала в одном из незаконных вооружённых формирований на востоке Украины, вполне закономерно рассматривали не как военнослужащего воюющей армии, а как одного из участников убийств россиян. По поводу участия в убийствах граждан Украины, проживающих в Луганской области, суд дело прекратил: российскому правопорядку такие дела не подведомственны.
Так что её с переменным успехом судили и приговорили к 22 годам лишения свободы. Приговор она на сей момент обжаловать не собирается. Ждёт, что её обменяют на россиян со схожей участью, ведь Киев также считает их не военнопленными, а участниками внутригосударственного конфликта. Обменяют или нет — этот вопрос находится в компетенции Президента России. Шпионов обменивают, а одних злодеев на других поменять — и вовсе процедура вполне обыкновенная. На тебе, боже, что нам не гоже.
Так почему же стоит такой ор? Вроде бы, все взрослые люди и всё прекрасно понимают, ан нет. Сразу стали говорить про то, какое именно решение Донецкого городского суда Ростовской области будет единственно правильным и справедливым, повторяя, словно мантры, высказывания троицы адвокатов, главной своей целью провозгласивших «дискредитацию российского суда» и даже во время чтения приговора сделавших всё что угодно, кроме соблюдения Кодекса адвокатской этики.
Пиара в таких процессах много не бывает. Главное — не забывать при этом о россиянах, находящихся в иностранных тюрьмах и не удостоенных от данных товарищей ни капли сочувствия.
Скажем, сидит в литовском СИЗО уже больше года больной диабетом полковник Юрий Мель. Почему-то никто из «цвета неполживой юриспруденции» не удостоил его и сотой части тех эпитетов, которые распространяются в отношении «украинской Жанны Д’Арк», избранной, не выходя из СИЗО, в национальный парламент. Главное — её до этого парламента не допускать, чтобы степень «прижизненной канонизации» не опускать, а в остальном — нормально. Особенно интересно одновременно не признавать российское правосудие и получать гонорары за участие в этом самом правосудии. Но ребята-адвокаты особо не заморачиваются, судя по всему.
Не будем вдаваться в тонкости самого судебного процесса. Сложно ждать оправдания от судьи после показа ему среднего пальца в судебном заседании, распевания песен про горящие шины и иных неприличных экивоков. Да и вообще сложно брать «на слабо» отечественную судебную систему, это известно всякому отечественному же юристу.
Главная суть этого дела — напоминание о том, что война на востоке всё же идёт. И дело Савченко — просто одна из ярких вспышек ракет, освещающих поле боя.
Справка RuBaltic.Ru: Алексей Елаев — заместитель председателя регионального отделения Ассоциации юристов России.
