×
Чемодан Чемодан

«В Прибалтике нужно за все бороться»

Эмиграция – не обязательно отправление в лучшую жизнь. Это также и тоска по родине, и всегда непростой выбор. Могут ли хорошие зарплаты и социальные гарантии заменить внутренний комфорт? Об этом портал RuBaltic.Ru поговорил с Эрнестом и Сандрой, проживающими в Ирландии.

Эрнест покинул Латвию в 2000 году. Прожил 7 лет в США. В 2007 году вернулся в Ригу, где пробыл неполный год и снова уехал – на этот раз в Ирландию. Сандра переехала в Ирландию в 2010 году, где и познакомилась с Эрнестом.

«КОГДА ПЕРЕЕХАЛ»

Эрнест: В 2000 году была другая ситуация. Латвия еще не входила в состав ЕС. Мой отъезд тогда – это по сути погоня за перспективами. Я учился в Спортивной Академии, поехал в США как студент. Мне там понравилось, и я остался. Про Америку ничего плохого сказать не могу. Мне нравилось там все, но их культура не была мне близка. Мы все равно разные, ко многому надо привыкать. Нельзя сразу взять и перестроиться. Первые три года в штатах мне было нелегко. Потом все стало более понятно, притерлось. Я жил там, и меня все устраивало. Почему вернулся в 2007 году? Во-первых, в Америке я был один и сильно тосковал по родине. Даже хорошие друзья, которых я там обрел, не смогли заменить семьи. А вся моя семья – здесь, Латвии, в Литве.

Что я получил, отправляясь в путь в погоне за перспективами? Если смотреть с финансовой точки зрения, то я жил в хорошем достатке, мне не на что было жаловаться.

До отъезда в США я закончил в Риге кулинарный колледж, имел профессию технолога пищевой промышленности и кондитера. В штатах работал поваром, потом шеф-поваром. Участвовал в чемпионатах и занимал достойные места. По региону MidAtlantic Region – а это четвертая часть всей Америки – я занял третье место в конкурсе поваров. Не буду задирать нос, но занял только третье из-за недостаточного на тот момент знания английского языка.

В 2007 году, когда вернулся в Латвию, я преследовал еще одну цель – закончить высшее образование. Мне было уже 27 лет, я так и не доучился до конца в Спортивной Академии, и завершить этот процесс было для меня принципиально важным. Я возвратился в Латвию, и тут разразился кризис. Стало сложно зарабатывать.

Сандра: В Америке живешь, получаешь большие деньги. Возвращаешься домой, а тут же ничего своего нету. Ни квартиры, ни машины, да и вообще между странами – пропасть. Жить с родителями ты уже не хочешь. Работы нет…

Эрнест: Нет, работу мне предлагали, и по латвийским меркам — даже очень хорошую. Например, с окладом в 1000 лат. Но на тот момент, по старым привычкам, мне казалось этого мало. Учитывая мой опыт американской жизни и мультилингвальность (русский, латышский, английский, литовский), работу найти было нетрудно. Если до кризиса мне предлагали хорошую работу, то после все изменилось. А я поступил в университет, хотел учиться, и образование надо было оплачивать. Надо было решать финансовый вопрос, и я уехал.

Сандра: Я думаю, что 80% людей, которые уезжают, едут в первую очередь – за деньгами. Я тоже уехала только из-за финансового аспекта.

Я жила в Клайпеде, у меня была неплохая работа и очень даже хорошая зарплата. Мне хватало, несмотря на то, что я одна растила двоих детей. А когда начался кризис, зарплата резко уменьшилась, я испугалась. Я стала думать: а что же я буду делать зимой? Как платить за квартиру? Чем кормить детей? И мне знакомые предложили поехать в Ирландию. Такого, чтобы приехала – и все красиво-хорошо, словно в сказке, не было. Было тяжело. Я тосковала, чувствовала себя не в своей тарелке, первое время все равно не хватало денег. Но Ирландия очень солидарна по отношению к матерям-одиночкам, хорошо поддерживает их, в отличие от Литвы.

ПЕРВОЕ ВРЕМЯ

Сандра: так как я приехала с «нулевым» английским, то меня устроили на работу, где язык не нужен. Устроили через знакомых, да и работа была полулегальная. Потом я просилась, чтобы меня оформили "по-человечески". Мне важно, чтобы все было по закону. После уже устроилась на нормальную работу, несмотря на все.

Эрнест: Я уехал именно в Ирландию, потому что у меня там было готовое место. Приехал и сразу начал работать. В этом мне сильно помогло знание языков. Я работаю переводчиком в судах. По тем временам мне платили приличные деньги, по сравнению с Латвией. Честно говоря, меня даже посетила мысль забросить учебу, так как было неудобно летать туда-обратно, сдавать экзамены. Но все равно университет закончил, и за это спасибо друзьям и родным, которые меня в этом решении поддержали.

САМОЕ СЛОЖНОЕ

Сандра: Другой язык. Другой менталитет. Вообще все другое! Я жила в Литве, у меня была квартира, я была сама себе хозяйка. А тут я приехала, и надо было с кем-то жить, все делить. Денег особенно много тоже не было, все по чуть-чуть, приходилось экономить и копить. Первое время я много плакала, переживала и хотела вернуться. И детям было сложно. Английского они не знали. Дочь приходила из школы и переживала: она стеснительная, всего боялась. Сложно, сложно было. Потом те люди, с кем я делила дом, съехали, тогда уже стало проще. А затем познакомились с Эрнестом, через полгода стали жить вместе, и все изменилось в лучшую сторону.

Мы бы хотели вернуться в Ригу. Недавно посчитали по деньгам и поняли: в Ирландии ты зарабатываешь больше, но и больше отдаешь. Половина зарплаты уходит только на оплату счетов, и жизнь недешевая. По сути, то же самое у нас остается, если жить и работать в Риге. А в Риге жизнь лучше, интереснее! Конечно, интереснее! В Ирландии, когда наступают выходные, ты сидишь и думаешь: чем бы заняться? Можно посетить много мест, но они далеки от нашей культуры. У ирландцев самое популярное место — паб. Но нам это не близко, неинтересно. Знаете, что такое ирландский бар? Темное помещение, грязные липкие полы, много людей и сплошной хаос. И нам там не очень комфортно.

МИКРОКЛИМАТ

Эрнест: Среди бывших соотечественников, которые тут живут, царит постоянная борьба за место под солнцем. Зачастую эмигранты могут там зарабатывать большие деньги, и эти деньги заменяют им счастье.

Иногда жизнь эмигранта превращается в погоню за вещами. Лишь немногие переезжают и наслаждаются природой и местными красотами. Люди работают, работают, работают, а потом приезжают в Литву и устраивают спектакль о том, как там у них все хорошо. Я думаю, они сами прекрасно понимают, что не это главное. Но вернуться сложно. Это финансовая зависимость! Трудно отказаться от того, что у тебя есть. Они знают, что в Литве у них никогда не будет такого достатка, как в Ирландии. Или же придется очень сильно постараться. Это зависит от человека. Но часто сюда перебираются люди из деревень, многие — без высшего образования. Они прекрасно чувствуют себя в Ирландии, потому что у них есть достаток. В странах Балтии без навыков и образования такое практически невозможно – там нужно бороться за все.

Сандра: Я помню, как сижу дома и находит тоска. И Эрнест спрашивает – «Что случилось?». А я не знаю! Меня все устраивает. У нас все есть, мы живем в достатке. Всего хватает. Но я не знаю! Сижу и плачу, потому что не хватает общения с близкими людьми, с людьми с родственным менталитетом, не хватает прежней жизни. Начинаешь понимать, что материальные ценности, за которыми ты приехал — не самое главное.

В ИРЛАНДИИ ЖИЗНЬ НЕ САХАР

Эрнест: Мы очень хотим вернуться. И — нет, у меня лично нет страхов касательно возвращения, что воротимся, а тут не понравится. В Ирландии тоже жизнь не сахар. Все стоит немалых денег.

Сандра: Или, например, образование. Даже с высшим образованием другой страны нелегко найти работу, потому что в приоритете ирландское образование, хотя по уровню оно не лучше нашего. Даже ирландский колледж иногда предпочтительнее академии или университета другой страны, особенно если это страна Восточной Европы.

Эрнест: Я проводил эксперимент. Меня моя работа устраивает. Но как-то я подумал: а чего я по судам мотаюсь по всей стране, бензин трачу. Устроюсь просто в магазин работать. А мне ответили: overqualified. Им непонятно, почему человек с высшим образованием может хотеть продавать мобильные телефоны в магазине. При этом все требуют опыт работы – опыт работы именно в Ирландии. Опыт других стран зачастую не принимается. А как-то я в резюме однажды написал ирландское имя. И сразу полетели звонки! На работу, связанную с неквалифицированным трудом, ирландцы предпочитают нанимать эмигрантов. Я не говорю, что всегда так, но часто.

В быту никакого негатива не ощущается. Они общаются с тобой, улыбаются. Я заметил еще такую тенденцию. Для ирландок познакомиться с эмигрантом – это табу. А у ирландцев наоборот – им наши женщины нравятся, потому что более порядочные и более понимающие.

ИНТЕГРАЦИЯ

Эрнест: Стать полноценным жителем Ирландии мы не то что можем, мы уже — полноценные жители Ирландии. То, что мы чувствуем себя чужими, это наше внутреннее, душевное состояние.

Чтобы тебя приняли в это общество, ты сам должен себя настроить. Сам должен принять всю их культуру и образ жизни. Надо полюбить все то, что любят они. Многих приезжих здесь все устраивает, им нравится беззаботная жизнь.

Эрнест: На мой взгляд, в Ирландии присутствует некий дух неопрятности. Это создает для меня лично дискомфорт. В наших странах — в Литве, Латвии — все более аккуратно.

LATVIJA VS IRELAND

Эрнест: Знаете, почему в Ирландии люди чувствуют себя свободно и комфортно? Потому что там нет страха финансовой безнадежности. Хорошо развита социальная система. Многие этим даже злоупотребляют: проработают год, а потом 5 лет ничего не делают, сидят на пособии, наслаждаются беззаботной жизнью.

Сандра: В Ирландии люди не так сильно переживают из-за возможной потери работы. А в Литве зачастую это может обернуться трагедией.

Эрнест: Что мне нравится в Ирландии, так это хорошо развитые правозащитные структуры. Очень хорошо работают законы, особенно то, что касается защиты рабочей силы. В связи с этим на работе нет напряжения. Нет давления, шовинизма среди управляющего персонала, вышестоящих сил. Там строго работают профсоюзы, твои права всегда защищены. Обмануть сотрудника очень сложно. В случае нарушения закона люди получают приличные компенсации. Это дает чувство защищенности и свободы.

Там всегда есть взаимное уважение и нет ощущения, что кто-то — выше, а кто-то — ниже, или что подчиненный дрожит перед работодателем. Не встречал таких начальников, которые бы сидели в позе «Я — босс!».

Люди очень простые и дружелюбные. Их волнует наше мнение, что нам нравится, а что нет. Их всех волнует, кто ты, откуда ты и как у тебя дела. Но зачастую это вопросы больше по привычке, чем искренний интерес.

Что бы мы хотели, чтобы наши страны переняли у Ирландии?

(Хором): Зарплаты и социальные гарантии! И ничего больше! Чтобы не волноваться за будущее детей.

Сандра: В Литве если заболел, тебе будут названивать с работы, чтобы ты поскорее вышел, даже если ты в больнице. А потом еще и не факт, что оплатят. Это мой личный опыт. Например, когда я работала в «Maxima», у меня умер отец. По закону мне должны были дать три дня, но уже на следующий день стали звонить и просить выйти на смену — потому что некому было работать. Весьма аморальная ситуация. В Литве любые мелочи вычитаются из зарплаты. В Ирландии, разумеется, такого нет.

Эрнест: В Ирландии люди работают довольно расслабленно, поэтому работают хорошо. Нет необоснованного давления и нагрузки. В Ирландии есть тенденция никуда не спешить. Принято говорить — «не опаздывать по ирландскому времени». Потому что опоздание на час – у ирландцев в порядке вещей, и они относятся к этому нормально. Но тут есть и плюс! Из-за этого во многих сферах предпочитают нанимать иностранцев. Логистика, доставка грузов – все то, где важна точность, скорость, пунктуальность, ответственность.

УДИВИТЕЛЬНОЕ В ИРЛАНДИИ

Эрнест: На мой взгляд, ирландцы очень консервативны. Они с трудом принимают инновации и вообще все новое.

К сожалению, многие приезжие промышляют жульничеством. Иногда наши нации выглядят плохо в глазах ирландцев, порой бывает стыдно за своих. Мне это понятно, разумеется, сюда приезжает не элита общества. Есть проработанные жульнические схемы, с которыми ирландцы просто не знакомы. И наши хорошо этим пользуются и нередко обманывают местных, потому что ирландцы очень доверчивы.

Ирландцы не такие многогранные, как мы. Они четко выполняют свои функции на работе. Ирландец не полезет менять лампочку, если он не электрик — будет ждать специалиста.

Сандра: Меня поразило, как хорошо тут живут пенсионеры. У людей пожилого возраста в Ирландии открывается словно второе дыхание, вторая молодость. Многие ездят на роскошных автомобилях, путешествуют, ходят в рестораны, пабы. В Литве такое встретишь редко, к сожалению.

ОБРАЗОВАНИЕ

Эрнест: Меня не совсем устраивает их система образования. По сравнению с нашим, привычным, оно довольно примитивное. С разницей примерно в два класса: их 9-ый — это наш 7-ой. Школьник в 9-м классе получает один учебник на три года. Например, по истории – 300 страниц. Причем, в основном это — большие картинки и короткий комментарий к иллюстрациям. Два года этот «учебник» они изучают, третий год – повторяют, а в конце сдают экзамен. Самих предметов всего девять. Нет отдельного распределения на физику и химию, на алгебру и геометрию. Литературы вообще нет! Ее в рамках английского изучают. Зато есть музыка, религия, социология.

Сандра: Я шучу все время, что наших детей в Ирландии учат на будущих работников фабрики. А вот если ты хочешь что-то получше, то надо платить большие деньги за частные школы, это уже тогда элитарное образование.

Эрнест: Я бы хотел, чтобы мои дети все-таки выросли в Риге. Ирландия дает социальные гарантии, а Латвия — хорошее образование и возможность развиваться. Как пример — бесплатные музыкальные школы. В Ирландии такого нет.

В 14 лет ученик должен определиться, кем хочет стать: врачом, юристом… И тогда ему говорят: этот предмет тебе нужен, а этот не нужен. Если ты врач, то тебе ближе биология и анатомия, а история не нужна. То есть после 9-го класса ученик выбирает себе специализированную программу.

Сандра: А медсестринское дело! Это же просто курсы! Полгода-год – и ты работаешь в больнице, капельницы ставишь.

Эрнест: А парикмахерские! Стоят недешево, и ужасно страдает качество. Я лично стараюсь вообще не стричься, по возможности делаю это в Латвии.

ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Эрнест: Я не безразличен к своей стране, я интересуюсь тем, что тут происходит. Я всегда голосую. Еду в посольство в Дублин, когда выборы.

Мне кажется, в Латвии стало лучше, чем было. Многие, конечно, уехали. Здесь надо бороться за место под солнцем. А тем, кто не хочет бороться, проще уехать и жить беззаботно. Их нельзя за это винить – у каждого свой выбор. Это понятно: человек не хочет пахать, чтобы как-то себе заработать. Но и здесь тоже есть реальные возможности. Просто их надо увидеть. Быть более прагматично настроенным и думать наперед.

САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ

Сандра: Я литовка, как я могу ощущать себя кем-то другим.

Эрнест: Я не знаю, кем я должен себя должен ощущать, во мне много разной крови. Я не могу сказать, что я русский или литовец, или латыш. Латышской крови во мне нет, но я считаю себя патриотом Латвии. Поэтому скорее латыш, чем кто-либо другой.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Эрнест: О программе реэмиграции слышал, что такое есть, но в детали не вникал. У нас есть много друзей и знакомых, кто жил в эмиграции и вернулся. Они рады и довольны. Все более творческие люди, более образованные – это мое личное мнение – стремятся вернуться. Для человека важно заниматься любимым делом, а не чем попало.

Уехать из Ирландии еще в другую страну? Да, мы думали об этом. В США, например. Но если быть честным с самим собой, то это опять превращается в погоню за материальными ценностями. А счастье – оно вовсе не в этом.

От редакции:

С Эрнестом и Сандрой мы познакомились в Риге, случайно оказавшись в одной компании на Лиго. Эрнест – старший сын литовских музыкантов, живущих в Латвии. Отмечая национальный латвийский праздник, за столом пели народные латышские, литовские, русские и украинские песни. Разговор то и дело перескакивал с одного языка на другой и на третий. Пятилетний сын Эрнеста говорит в основном по-английски, но прекрасно понимает литовский и русский. Сандра родом из Клайпеды, Эрнеста встретила уже в Ирландии. Возможно, эта встреча – одно из лучших достижений эмигрантской жизни. Несмотря на хорошо обустроенную ирландскую жизнь, оба мечтают вернуться обратно. И когда побываешь в их большой, дружной и многонациональной семье, стремление быть на родной земле среди родных людей не вызывает удивления.


Другие истории эмигрантов

Новости партнёров