×
Контекст

Мария Рольникайте о Холокосте: «Я же понимала, что нас расстреляют»

Источник изображения: www.vilna.co.il

Сейчас Марии Рольникайте 88 лет. Ее часто называют литовской Анной Франк. Когда ей было 14, она вместе с семьей оказалась в вильнюсском гетто. Затем последовали два концлагеря. То, что начиналось, как невинное девическое увлечение — привычка вести дневник — превратилось в важный документ, в котором зафиксировано все, что происходило с литовскими евреями с 1941 по 1945 годы. Девушка запоминала все, что видела сама и что ей рассказывали близкие, записывала на клочках бумаги, лоскутах мешковины, зубрила наизусть. А когда все закончилось, еще раз переписала свой дневник начисто.

«Помню, нас выстроили, привезли в Штразденгоф. Меня назначили сначала на стройку, потом перевели на фабрику. А когда уже слышны были взрывы — вот-вот Красная Армия придет, а Гитлер издал приказ не оставлять ни живых, ни мертвых, — нас решили эвакуировать…

Первые три дня я еще плелась. У нас была обувь на деревянной подошве, к которой прилипал снег. Был конец февраля — начало марта.

В последний вечер я упала. Женщины меня уже вели под руку. Я уже хотела, чтобы меня пристрелили, чтобы это все закончилось.

У меня еще записки при себе были спрятаны. Я упала и почувствовала боль в боку. Я решила, что немец в меня выстрелил. Лежу, вокруг меня красота, зимний лес. Думаю: вот сейчас засну — и все кончится. А он, оказывается, меня сапогом ударил. И одна женщина меня все-таки подняла.

А позже мы узнали, что, оказывается, был приказ не стрелять, чтобы не выдать наше местоположение. Немцы не знали леса и фактически вывели нас навстречу советским войскам, там стреляли «Катюши».

Нас привели в какой-то огромный сарай, бывшую конюшню. Привезли бензин. Мы сели у стены и принюхивались. Не пахнет. И немцев не видно. А там недалеко оказался польский лагерь, и поляк кричал по-польски:

«Эй, еврейки, выходите! Красная Армия пришла!»

Полный сарай баб — никто не двигается с места: «Не поверим ни за что, это провокация! Мы побежим, а они будут стрелять». Он говорит: «Ну и сидите, дуры!» И ушел. Потом вернулся. И все женщины, раскинув руки, побежали. А я не могу сдвинуться, кричу: «Не наступайте на меня!» Потом, когда все, кто были в состоянии выбежать и выползти, ушли, солдаты ходили среди нас, лежащих. Подошли двое. Спрашивают: «Жива?» Я говорю: «Жива». — «Встань!» — «Не могу». И они сплели руки, как стул, и вынесли меня. Это было 10 марта 1945 года. На этом все закончилось».

Источник: Lenta.ru

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров