В конце войны Дмитрий Капранов был направлен на Западную Украину, где он боролся с бандеровским подпольем. С тех пор его судьба была связана с Западной Украиной. Вот как он вспоминает об этом:
Среди участковых уполномоченных большие потери были в основном в первоначальный период, после того как прошел фронт. Это 44-й год, начало 45-го. Когда я уже, будучи оперативным работником, после венгерских событий вернулся из-за границы в Прикарпатский военный округ и непосредственно в сам Львов, то там мне запомнился один момент.
Шел 1956-й год. Я работал в контрразведке во Львове… По служебным делам мне приходилось практически ежедневно встречаться с ребятами из 2-го отделения УКГБ (Комитет государственной безопасности Украинской ССР — прим. ред.). У них свои интересы, у меня свои. Поэтому приходилось часто контактировать... Каждую неделю я заезжал во Львовское управление КГБ, которое тогда размещалось в новом здании серого цвета.
В холле, возле дежурного, мне запомнилась такая высокая стена. Она вся была увешана небольшими портретами сотрудников оперативного состава, погибших в послевоенный период. Там этих портретов висело около сотни. И это не участковые, а только сотрудники МГБ (с 1943-1946 гг. НКГБ СССР прим. ред.).
А почему так получилось? Потому что в начальный период, когда проходили большие общевойсковые операции против немцев, о количественном составе Украинской повстанческой армии (УПА*) не имели понятия. Дошло даже до того, что они убили маршала Ватутина...
Тогда оперативный состав не имел под рукой таких войсковых групп, как моя. Им крутись не крутись, но в село как-то надо идти, с людьми разговаривать. И все это часто заканчивалось печальным исходом. А вот когда уже изменили тактику и оперативный состав получил силовую поддержку, то они уже шли с нами в это село за милую душу. Понятное дело, десять штыков его охраняют и создают ему возможность спокойно заниматься своей работой.
*УПА — запрещенная в России организация.
Источник: Смоляков С.Н. Я дрался с бандеровцами. — М.: Яуза, 2017
