По предварительным данным, в ходе раскопок на горе Гедиминаса были обнаружены останки Сигизмунда Сераковского — лидера польского восстания 1863 года, направленного на восстановление Речи Посполитой в границах первого раздела 1772 года. Станут ли вильнюсские находки отправной точкой в преодолении Литвой и Польшей тяжелого исторического наследия или очередным инструментом пропаганды и новым непреодолимым препятствием для налаживания добрососедских отношений?
В конце июля Министерство культуры Литвы объявило, кому принадлежат ранее обнаруженные при проведении археологами Литовского национального музея раскопок на горе Гедиминаса останки. По предварительным данным, они принадлежат казненному в Вильнюсе лидеру польского восстания 1863 года против царской России Сигизмунду Сераковскому. Провести предварительную идентификацию позволило кольцо захороненного с надписью на польском языке «Зыгмунд Аполония 11 сентября / 30 июля 1862 г.».
Не дожидаясь итогов необходимых экспертиз, литовские власти поспешили использовать данный повод в своем мифотворчестве для выстраивания очередной информационной кампании против России.
В интервью агентству BNS заместитель директора Института литовской истории Зита Мядишаускене заявила о том, что «Сераковский был одним из основных героев, которые помогли сохранить память о восстании, этот дух сопротивления, дух борьбы за независимость в Литве». По мнению историка, «Сигизмунд Сераковский еще до восстания оказывал большое влияние на демократически настроенную часть общества, распространяя новые и современные идеи в Литве, которая позднее и участвовала в сопротивлении».
Так кем же был Сигизмунд Сераковский, какие идеи распространял в Литве и за чьи интересы сражался?
Сигизмунд Сераковский — выходец из мелкой волынской шляхты. Во время учебы в Санкт-Петербургском университете был арестован за революционную деятельность в 1848 году и отправлен рядовым в Отдельный Оренбургский корпус. Вернувшись обратно в столицу в 1856 году, поступил в военную академию. Служил в чине капитана в Генеральном штабе военного министерства, где в 1859 году организовал тайный кружок из сослуживцев, офицеров-поляков. В 1863 году присоединился к польскому восстанию в Северо-Западном крае России, став одним из руководителей, и провозгласил себя воеводой Литовским и Ковенским. Руководимый им отряд из 5 тыс. человек был разбит у Медейки императорскими войсками, а сам Сераковский попал в плен и был казнен в июне 1863 года в Вильне на Лукишской площади.
Польское восстание было направлено на восстановление Речи Посполитой в границах первого раздела 1772 года.
Из истории хорошо известно, как формировалась «федерация» королевства Польского и Великого княжества Литовского (ВКЛ), где отправной точкой в летописи нового образования стала аннексия Польшей территорий ВКЛ: Подляского и Волынского воеводств, Подолья и Киева.
Варшава использовала конфликт литовской и украинской шляхты с господствующими в княжестве крупными землевладельцами в собственных интересах. Польский Сейм, опираясь на их поддержку, одобрил в марте 1569 года акт польского короля Сигизмунда II Августа о присоединении части территорий ВКЛ. При этом местная знать была поставлена перед выбором: либо присягнете на верность королю, либо лишитесь поместий и должностей. Литовцы попытались опротестовать такие односторонние действия поляков, но получили ответ, что эти земли издавна принадлежат Польше.
В итоге Литва лишилась большей части своих территорий, оставив за собой лишь северо-западные русские земли: Берестейщину и Пинщину (современная Белоруссия).
Навязанная Польшей Литве в 1569 году Люблинская уния фактически узаконила польскую аннексию литовских территорий. Побочным эффектом «союза» стало насаждение католичества, польского языка и культуры, что привело к утрате ВКЛ своей идентичности.
Таким образом, реализуй Сигизмунд Сераковский, из которого в Литве пытаются лепить образ «борца за независимость», планы по восстановлению Речи Посполитой в границах до 1772 года, неизвестно, что вообще осталось бы от этого государства.
По такой логике и маршал Юзеф Пилсудский, который полвека спустя пытался реализовать то, чего не смог сделать его соотечественник, должен также считаться «национальным героем Литвы». А ведь ему удалось продвинуться куда дальше в возрождении былого могущества «Великой Польши» (от Балтийского моря до Черного моря в границах средневековой Речи Посполитой). При нём Варшава первым делом взяла курс на военное решение виленского вопроса, ее войска 9 октября 1920 года под командованием Люциана Желиговского (несмотря на ранее подписанный при содействии Лиги Наций Сувалкский договор) предприняли генеральное наступление с целью установления контроля над большей частью территории Литвы и захватили Вильно.
Литовцы выразили протест, обратившись за поддержкой в Лигу Наций, чье «миротворческое» посредничество закончилось политикой умиротворения Польши. Вильнюс остался один на один с вошедшим во вкус агрессором.
Для юридического закрепления «свершившегося факта» польский Сейм утвердил создание самостоятельного государства Срединная Литва. В январе 1922 года состоялись выборы в Виленский сейм, который высказался за присоединение к Польше. В марте 1922 года Сейм Польши ратифицировал решение Виленского сейма о воссоединении Виленского края с Польшей. Годом позже конференция послов Англии, Франции, Италии и Японии признала право Польши на Вильно и Виленский край. В свою очередь и Ватикан признал Вильно за Польшей. Литовское правительство попыталось опротестовать данное решение в Лиге Наций и Международном трибунале, но безуспешно. История повторилась. Литва, как и в случае решения Сейма Польши в 1569 году, опять лишилась своих территорий. Запад проигнорировал призывы Вильнюса, узаконив раздел государства.
В современной истории Литвы маршал Юзеф Пилсудский, который активно боролся и с советской властью, почему-то, в отличие от того же Сигизмунда Сераковского, не вхож в пантеон «великих людей».
По словам идеолога литовских консерваторов Витаутаса Ландсбергиса, «Пилсудский для литовцев — это фигура, которая несла несчастье, вред и ассоциируется в истории Балтийского государства с оккупацией в 1920 году поляками Вильнюса, а также предательством и нарушением мирного договора между странами».
Будет ли нынешняя археологическая находка Литвы способствовать преодолению двумя странами трудных страниц совместной истории или станет инструментом пропаганды? Ведь захороненное в Вильнюсе сердце маршала Юзефа Пилсудского в моменты обострения двусторонних отношений каждый раз становилось объектом литовского вандализма.
Не проще ли Вильнюсу передать эту сакральную реликвию Варшаве, тем самым продемонстрировав готовность налаживать отношения с соседом, необходимость чего в последнее время так часто декларируется правящими в Литве «аграриями»?
Вместе с тем на днях стало известно об очередном обострении отношений между двумя странами на почве истории. Вильнюс высказал возмущение по поводу польской инициативы подарить гражданам к столетию восстановления Польской республики в 2019 году новые паспорта, на которых будет изображена одна из главных достопримечательностей столицы Литвы — вильнюсские ворота Аушрос Вартай. В Варшаве их считают исконно польским символом, построенным в 1503 году во времена Великого княжества Литовского. Единственные сохранившиеся ворота городской стены и часовня с чудотворным образом Матери Божией Остробрамской, которую особенно чтят все католики Восточной Европы, являются важным объектом религиозного паломничества. По итогам народного голосования в Польше по определению вариантов графических символов паспортов, ворота заняли второе место после изображения маршала Юзефа Пилсудского.
Министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс заявил о том, что в новых польских паспортах «не должно использоваться изображение вильнюсских Святых ворот». В литовское внешнеполитическое ведомство был даже вызван временный поверенный в делах Польши в этой прибалтийской республике, до которого была доведена официальная позиция Вильнюса о недопустимости использования «чужих символов» и которому было рекомендовано «учитывать совместную историю, в которой были разные страницы, особенно болезненные, связанные с судьбой Виленского края».
Похоже, в ближайшее время ждать каких-то жестов доброй воли со стороны Литвы не придется, а декларации правящих о необходимости нормализации отношений со своим польским соседом так и останутся на бумаге.
