Президент России подписал 30 ноября новую редакцию Концепции внешней политики РФ. О её содержании по отношению к постсоветскому пространству порталу RuBaltic.Ru рассказал эксперт Аналитического центра Института международных исследований МГИМО (У) МИД России Леонид ГУСЕВ:
– Леонид Юрьевич, соответствует ли обновлённая концепция внешней политики текущим вызовам времени?
– О том, что новая редакция концепции внешней политики будет приниматься, стало известно ещё весной. Что само важное? Во-первых, констатируется, что текущая ситуация в мире продолжает усложняться. Отмечается, что Россия усиливает свою роль в качестве одного из влиятельных центров современного мира. Говорится о происходящих сегодня переменах: обостряются противоречия неравномерности мирового развития. Внимание стоит обратить на появление ещё одного важного момента: существующие военно-политические союзы неспособны обеспечить противодействие всему спектру современных вызовов и угроз. Эта фраза была вставлена потому, что террористические организации, имея сетевую структуру, могут действовать в любых точках планеты.
Также добавлен существенный тезис о том, что попытки обеспечения стабильности на отдельной территории уже являются очень сложными и практически невозможными. Поэтому в концепцию заложен важный посыл о том, что особую актуальность приобретает соблюдение универсального принципа равной и неделимой безопасности. Применительно ко всем регионам. Чтобы нормально противостоять вызовам, нужна сетевая дипломатия, которая предполагает гибкие формы участия во многосторонних структурах.
Ещё одна очень важная тема, на которой делается акцент, – оказание помощи и защиты в отстаивании прав и интересов граждан России за рубежом, продвижение и содействие изучению русского языка.
Аналогичным образом Россия будет защищать интересы проживающих за рубежом соотечественников. Делать это Москва будет на основе международного права и международных договоров, о чём тоже прямо сказано.
– Забота о соотечественниках указана в достаточно общих формулировках. Наших соседей часто пугает российская политика по отношению к соотечественникам, они её совершенно по-разному интерпретируют. От сугубо моральной поддержки до спекуляций вокруг доктрины «русского мира». Российская концепция исключает повторение «крымских сценариев»?
– Думаю, именно поэтому в документе нет конкретизации определённых моментов – они будут изложены в других нормативно-правовых актах. Насколько я могу судить из логики заявлений российского руководства, речь идёт о том, что Москва не представляет угрозы ни для какого государства и не собирается что-либо навязывать.
Политика по отношению к соотечественникам будет осуществляться только в пределах культурных и гуманитарных сфер, только мирными средствами.
На протяжении последних месяцев это особенно подчёркивалось и в словах президента, и в словах министра иностранных дел. Поддержка соотечественником будет идти исключительно в доброжелательном ключе.
– Вместе с тем при словосочетании «российские соотечественники» многие политики стран Балтии и «ястребы» на Западе представляют «вежливых людей» или, как они говорят, «зелёных человечков». Можно их успокоить и сказать, что в российской внешней политике на это даже намёка нет?
– Конечно, даже намёка нет. Вся концепция направлена на то, чтобы решать вопросы мирным путём, через переговоры, взаимные договорённости. Россия просто собирается дальше взаимодействовать со своими соотечественниками, причём многие из них нормально устроились в своих странах, являются успешными политиками и уважаемыми людьми.
– Вы отметили, что в документе говорится об актуальности принципа «единой и неделимой безопасности». Но об этой идее как в России, так на Западе ведутся разговоры с самого конца Холодной войны и падения Железного занавеса. По прошествии стольких лет не справедливо ли будет сказать, что данный подход начинает выглядеть утопично?
– Действительно, можно заявлять, что эта идея выглядит, мягко скажем, трудноосуществимой задачей. При этом подход был включен в новую редакцию концепции, чтобы показать, что критикуемая со всех стороны Россия всё равно остаётся приверженной идее общей системы безопасности и готова сотрудничать со всеми заинтересованными сторонами, включая НАТО и организации, занимающиеся безопасностью в других регионах. Тем более что у нас уже есть опыт подобного взаимодействия в рамках ШОС, где на разных уровнях представлены очень разные государства, в том числе Пакистан, имеющий близкие отношения с США и Великобританией. В качестве партнёра по диалогу, к примеру, выступает Турция, член НАТО. Эти моменты показывают, что на протяжении 25 лет Россия как стремилась сотрудничать с разными силами, так и продолжает это делать. Полагаю, именно для этого сохраняется упомянутый тезис.
– Указывается, что Россия заинтересована в развитии связей с Украиной, основываясь на взаимоуважении и партнёрстве, при условии соблюдения российских интересов. Насколько взаимоуважение и партнёрство с Украиной реалистично, учитывая багаж проблем? Разве Киев смирится с потерей Крыма? Не являются ли подобные надежды тоже в некоторой мере идеалистическими?
– Да, верно, на данном этапе эта задача тоже является трудновыполнимой. Думаю, настрой украинских властей всё-таки надолго останется прежним. Он действительно негативный. В то же время включенный в концепцию тезис – фактически российское заявления о намерениях. Россия не стремится к нагнетанию обстановки с Украиной.
Украина остаётся нашим ближайшим соседом. Тесное переплетение человеческих, культурных, гуманитарных связей между нами всё-таки будет и в дальнейшем.
Именно такая ситуация и отражена в документе. Россия показывает, что – да, потепления отношений добиться будет очень трудно, но, несмотря ни на что, надежда не исчезает. На восстановление партнёрства могут уйти годы и десятилетия. Но через какое-то время, пусть и длительное, мы придём хотя бы к стадии нормального сотрудничества.
– Изложена важность урегулирования военных конфликтов на постсоветском пространстве. Отдельно упомянуты Приднестровье и Нагорный Карабах. В Приднестровье более 20 лет конфликт пребывает в замороженном состоянии, в Карабахе совсем недавно наблюдалась вспышка боевых действий. На этом фоне есть ли у России сейчас дипломатические ресурсы для помощи в урегулировании конфликтов или пока речь идёт скорее об общих словах?
– К сожалению, это пока общие слова. В Приднестровье и Нагорно-Карабахской Республике выросли поколения, которые уже считают эти территории своими государствами. Представить некий формат или механизм возвращения того же Приднестровья в состав Молдовы сегодня едва ли возможно. Ясно лишь то, конфликты могут разрешаться только путём переговоров. Силового решения они не имеют, что лишний раз продемонстрировала апрельская война в Нагорном Карабахе. Тем не менее данный пункт в концепции важен, так как он указывает на то, что Россия выступает за мирное разрешение конфликтов и желает, чтобы ни один народ не чувствовал себя уязвлённым.
Кстати, если брать любой континент, то мы видим, что сегодня региональные конфликты в принципе разрешаются крайне сложно, и это требует много времени. Но всё равно надо пытаться – другого пути просто нет. Россия будет этому всячески способствовать. Надо также понимать, что – как бы пафосно ни звучало – серьёзные проблемы нельзя решить без международного сообщества, о чём также говорит Россия.
Москва верно указывает, что однополярный мир, который пытались сформировать в первой половине 1990-х годов, «провалился» в связи с тем, что ни одно государство не в состоянии контролировать всю территорию земного шара.
