×
Политика Политика

Любовь эстонцев к русским — любовь барина к челяди

Источник изображения: aripaev.ee

Общественная мысль Эстонии пополнилась на неделе рассуждениями Кайре Уусен о взаимоотношениях русского и эстонского языков. Издание Postimees, разместившее у себя размышления барышни, назвало Кайре Уусен «колумнистом».

«Колумнист» в переводе с эстонского — это «никто»; так обозначают тех, кто не удосужился стать «великим», «выдающимся» или, уж совсем на худой конец, «известным писателем». Все остальные — это «журналисты» (если они не художники и не музыканты). Так что «колумнист» — это «никто». Это даже меньше, чем «блогер»: у того хоть свой блог есть.

Данное позиционирование было проведено не с целью как-то унизить барышню (зачем?), а с тем, чтобы показать, что на примере рассуждений колумниста Уусен мы имеем дело не с прорывной публикацией, предлагающей какое-то новое эстонское видение взаимоотношений двух общин в Эстонии, а как раз с нормой. Это то, как эстонцы в массе своей на самом деле думают.

Главное послание колумниста: в Эстонии возрастает роль русского языка.

«Во второй половине девяностых и в начале нового тысячелетия еще можно было спокойно прожить без русского языка (или же его игнорировать, делая поправку на страдания последних пятидесяти лет), но в последние десять лет ситуация изменилась. Эстонский язык сегодня вроде бы сильнее, чем когда-либо, но почему-то мы сами охотно сдаем позиции собственного языка в своем же государстве. 

Русский всё чаще можно услышать и увидеть на улицах, в объявлениях о работе, на вывесках магазинов. Русскоязычные голосовые рекламы в торговых центрах столь обычны, что на них уже и внимания не обращаешь. Есть рекламные объявления и вывески, на которых русский — на первом месте. Я не помню ничего подобного еще десять-пятнадцать лет назад».

Если кто-то из энтузиастов Русского мира решил начать потирать руки, то напрасно. Потому как это пишет эстонка для эстонцев. И высказывает свои, эстонские ощущения. У русских в Эстонии свои ощущения. Если Уусен считает, что «русскоязычное образование стоит крепко, как скала», то позиция русских по отношению к образованию на русском близка к «всё пропало».

Это как два взгляда на объедки с барского стола. При этом эстонцы реально мнят себя барами, а русских — челядью.

Барство прорывается постоянно, и тема равенства в эстонской среде не обсуждается просто потому, что ее нет. Эстонцы — хозяева на своей, эстонской земле, все остальные — «чужинцы» и должны жить по хозяйским правилам. Что может быть естественнее «в своем же государстве»? При этом вопрос о том, сколько городов основали эстонцы «в своем же государстве», бесит. Потому что — ни одного. Как и латыши, впрочем. Темпы же оккупации эстонцами городов таковы, что в своем свежем исследовании «Демографическое развитие стран Балтии» Дмитрий Житин и Анна Иванова будущее видят так: «редкие города в антропопустыне».

Но в этом разрезе тема «понаехали» вообще не обсуждается.

Примеры барства повсеместны, в том числе и у колумниста Уусен: «Все вывески, все порталы, всякое общение здесь должны быть только на эстонском. Любовь к русским — это когда эстонец в Эстонии говорит с русским по-эстонски». Не «эстонец с русским разговаривают на эстонском», а «эстонец говорит с русским».

Между тем «нормальная» модель языковых отношений по-эстонски разительно отличается от конституционной модели, в которой прописаны языковые права местных самоуправлений и образовательных учреждений национального меньшинства, множественное использование языков в судопроизводстве, право национального меньшинства на культурную автономию и др. Все эти конституционные права сведены на нет в законодательстве.

Больше того, в Эстонии развилось явление, которое можно назвать «языковым эскапизмом» — побегом эстонцев в свой собственный язык. Туда, где все свои и все всё понимают с полуслова.

Например, такой уникальный термин, как rahvuslus, перевода на другие языки не имеет. Rahvus — национальность, но rahvuslus — не национализм, потому что национализм происходит от «нации», а не от национальности. 

Нация же, в отличие от национальности, имеет прежде всего политическое измерение, отсюда nation state — национальное государство и nationality как гражданство. Эстонцы, однако, убедили себя и пытаются убедить других, что Европейский союз — это союз rahvusriik, то есть союз этнических государств.

Уусен, однако, не только рассуждает, у нее есть и практические предложения. «Поэтому если эстонцы хотят, чтобы русская иммиграция продолжалась, как уверяют в последнее время политики, бизнесмены и общественность в своих речах, в том числе сетевых, то решить проблему можно введением для местных русских зарплаты гражданина, которую можно получить, только зная эстонский язык, — надо думать, при таком раскладе за год полку эстоноговорящих прибудет так, как не прибывало все последние десятилетия».

Дельное предложение. Только вот «эстоноговорящих» не прибавится. Потому что кто ж их слушать-то будет? А если никто не слушает, чего языком впустую-то молоть? Прибавится — слушающих на эстонском.

Такая вот «любовь к русским»… «делая поправку на страдания последних пятидесяти лет».

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров