Правительство Латвии на прошлой неделе приняло поправки к Закону об образовании, по которым, если выяснится, что педагог или руководитель какого-либо учебного заведения Латвии не лоялен своей стране и её Конституции, работодатель должен будет немедленно его уволить. И ещё до их вступления в силу появились первые жертвы – рижской частной школе «Иннова» отказали в продлении аккредитации учебной программы, по слухам, из-за «нелояльности одного из учителей». Портал RuBaltic.Ru встретился с юристом школы Елизаветой КРИВЦОВОЙ, чтобы узнать, насколько термин «лояльность» соответствует международному праву, как новые нормы закона повлияют на дальнейшую жизнь учителей, а также каковы перспективы школы «Иннова» оспорить отказ в аккредитации в суде:
– Госпожа Кривцова, рижской частной школе «Иннова» не продлили аккредитацию. Чем было мотивировано это решение?
– Если говорить формально, то мы этого не знаем. Была предъявлена претензия, что учредители, выпускники и педагоги нелояльны, но кто именно, а также в чём заключается их нелояльность – этого нам не сказали. Мы только знаем, что было письмо от компетентного правоохранительного органа, который сообщил какую-то информацию о нелояльности. Однако письмо нам отказались показать, сославшись на ограниченный доступ.
Тем самым мы фактически не имеем никакой возможности защитить свои права, как-то исправиться или оспорить претензии, потому что даже не знаем, в чём они заключаются.
Думаю, что в этом и есть смысл введения этого критерия «нелояльности»: содержание понятия очень размыто, что развязывает руки чиновникам и позволяет наказывать кого и когда угодно.
– То есть мотивировка отказа в аккредитации была как раз в «нелояльности», которая никак не объяснялась?
– Если говорить точно, то служба качества образования всё время выдвигала разные требования. Были некоторые технические замечания, которые школа все исправляла. Однако помимо этого был также использован и критерий «лояльности», объяснения которому – что это такое – действительно нет.
Есть понимание этого термина с точки зрения права, где «лояльность» подразумевает эмоциональное состояние, которое нельзя зафиксировать правовыми механизмами. Поэтому для определения лояльности используют косвенные критерии, как соблюдение законов государства или недопущение призыва к насилию или насильственному свержению власти.
В то же время на практике, исходя из работы Полиции безопасности Латвии, видно, что используются совершенно произвольные критерии довольно низкого интеллектуального уровня, которые невозможно предугадать. Поэтому любой учитель гарантированно может быть наказан, если в этом будет соответствующая необходимость.
– Вследствие этого, какие Ваши дальнейшие действия по защите школы?
– Ясно, что мы собираемся идти в суд. Отказ в аккредитации, который получили в мае, мы уже оспорили, сейчас ждём назначения заседания, и у нас есть хорошие перспективы на победу в этом деле. Нынешний отказ мы тоже будем оспаривать. Правда, к сожалению, педагогический процесс так устроен, что нынешние школьники не могут ждать, пока пройдёт несколько лет до решения суда, но это не значит, что интересы школы не стоит защищать, ведь если школа, её учителя и родители согласятся с таким произволом властей, то за «Инновой» скоро могут последовать и другие школы.
– Судя по всему, именно на школе «Иннова» решили опробовать действие поправок к Закону об образовании, где сказано о незамедлительном увольнении «нелояльных» педагогов?
– Критерий лояльности появился в законе ещё в 2015 году. В свою очередь, нынешние поправки ужесточают санкции за нелояльность.
Если раньше мы понимали это скорее как часть педагогического процесса – что нужно обеспечить воспитание честных и порядочных граждан, – которая не требовала проверки, то сейчас предлагается проверять, как педагоги выполняют требования, и за их несоблюдение увольнять.
Однако, так как эти требования настолько расплывчаты и непонятны, ясно, что учителя будут вынуждены чётко следовать правилам, боясь сказать лишнее, как бы чего не вышло. Тем самым образование быстро скатится до уровня заучивания лишь одной истины с полным отказом от обсуждения и дискуссий.
– Есть мнение, что эти поправки к закону прямо направлены против русских учителей, которые организуют культурные поездки в Россию или разрешают детям участвовать в праздновании Дня Победы.
– Я не соглашусь с этим утверждением. Поправки направлены против всех учителей как русских, так и латышских школ. Да, по отношению к учителям русских школ их можно использовать в отношении интерпретации истории, когда детям представляют не только официальную позицию государства, но и альтернативную версию.
Однако также нынешние поправки, при их принятии, могут быть использованы как сведение счётов с неудобными педагогами. А здесь уже всё равно, в какой школе – русской или латышской – учитель работает. Если не понравился за что-то администрации, то будь готов к последствиям. Под «дамокловым мечом» окажутся все, и если латышские учителя думают, что их эти поправки не коснутся, то это далеко не так.
– Говоря о юридическом понимании этого термина: есть ли нечто подобное в мировой практике, соответствуют ли эти поправки международным нормам?
– Похожий случай запрета на профессию в связи с условной нелояльностью имел место в Германии, когда одну учительницу крайне левых взглядов, активистку Коммунистической партии, хотели уволить из школы. Однако Европейский суд вынес вердикт, что такой запрет неадекватен, так как учительница ничего противозаконного не делала. Она не занималась пропагандой на уроках, а одних её взглядов совершенно недостаточно для увольнения, и это считается явной дискриминацией по политическим убеждениям. Так что в этом плане у нас есть все шансы на выигрыш дела в ЕСПЧ. Но, на мой взгляд, мы его выиграем и в латвийских судах, так как критерии лояльности настолько размыты, что не выдерживают никакой критики.
– Да, вспоминается случай с учителем рижской 40й школы Владиславом Рафальским, который в эфире на радио заявил, что он «этому государству нелоялен», однако, несмотря на это, он продолжил работать в школе…
– В тот момент в Законе об образовании ещё не было требования лояльности.
Тогда это был личный выбор директора школы, чему отдать приоритет – идеологической чистоте или качеству образования. В том случае директор выбрал второй вариант, тогда как сегодняшние законы говорят, что нужно склоняться к идеологической чистоте.
Хотя как юрист я хочу сказать, что самообвинение в уголовном праве считается недостаточным доказательством. Признание вины должно быть подтверждено другими объективными фактами. Однако если бы господин Рафальский открыто заявил о своей нелояльности сейчас, то по действующему законодательству и практике его применения он однозначно был бы уволен.
– Нынешние поправки к закону пока же ещё только предварительные, и их ещё должен утвердить парламент. Как Вы считаете, есть ли вероятность, что к третьему чтению их исправят до более приемлемого состояния?
– Хотелось бы на это надеяться, тем более если относиться к ним как направленным не исключительно против русских учителей, но и против латышских, что, на мой взгляд, более адекватно. Если возобладает такое понимание, то нельзя исключать создания широкой коалиции, направленной против принятия этого закона.
Однако, с другой стороны, общая тенденция сейчас в Латвии, к сожалению, направлена на сворачивание демократических свобод, и нынешний закон недвусмысленно заточен под это. Поэтому вероятность того, что он будет принят, достаточно высока. После этого единственная надежда остаётся на Конституционный суд, потому что никаких протестов не будет: наши латвийские учителя и так сильно запуганы возможными сокращениями, а при принятии этих поправок уволить их будет гораздо проще.
