На прошлой неделе члены правительства Латвии на внеочередном закрытом заседании договорились о принятии страной в ближайшие два года двухсот пятидесяти беженцев из стран Африки и Ближнего востока. О том, как это может повлиять на страну, порталу RuBaltic.Ru рассказал профессор Латвийского университета, востоковед Леон ТАЙВАН:
- Профессор Тайван, на этой неделе правительство Латвии заявило о готовности принять двести пятьдесят беженцев, по Вашему мнению, что это принесёт Латвии?
- Не принесёт, а наоборот, отнимет. Проблема беженцев и проблема миграции являются мировыми проблемами. Количество мигрантов достигает нескольких миллионов человек, и вокруг них ведётся очень много научных исследований. Теория говорит, что массовая миграция никогда не идёт в какие-то слаборазвитые регионы, например, такие как Латгалия или сельская местность. Наоборот, поток мигрантов направляется в основном в крупные города, где есть больше возможностей.
Также теория отмечает ещё одну интересную вещь – иммиграция всегда вызывает эмиграцию, тем самым происходит вытеснение ныне живущего населения в другие места – часть людей однозначно покинет те места, в которых поселятся оказавшиеся в Латвии беженцы.
В то же время, на мой взгляд, сейчас мы уже не должны гадать, что будет или не будет с Латвией с притоком мигрантов. Беженцы в Латвии однозначно будут, и мы уже должны предпринимать определённые действия. Что же конкретно мы можем сделать в данной ситуации? Мудрое правительство, конечно, стремится выбрать образованных мигрантов. Если мы посмотрим на тот конгломерат беженцев, которые прибывают в Евросоюз, то целесообразно говорить о сирийских беженцах. Сирийцы достаточно образованы, значительная часть из них имеют университетское образование. То есть, прибыв в Латвию, они могли бы не сидеть на пособиях, а обустроиться и пойти работать.
Что же касается неграмотной части населения, то с этой категорией лиц всё будет обстоять намного хуже. В основном здесь речь идёт об эритрейцах. В самой Эритрее — очень тяжёлое положение, в соседнем Судане есть такое племя — Рашаиды, его члены занимаются похищением людей, вывозя их в Судан, требуя с родственников выкуп. Если не получается, то потом этих людей, уже как рабов, продают дальше — в Египет. Также часть эритрейцев оказывается в Синайской пустыне, где они попадают в различные бандитские группировки, которые пытают этих людей, выколачивая из их соплеменников выкупные платежи. Это длится уже десятилетие, правительственные силы Египта не могут их одолеть. Поэтому очень интересно, какая же публика будет у нас в Латвии? Среди беженцев, даже в той же Сирии, очень много различных религиозных конфессий. Там и друзы, там и алавиты, просто шииты, а также христиане Ориента. Всех этих людей ИГИЛ считает неверными и преследует по религиозным причинам, поэтому они массово бегут в Европу. Так что в этом отношении латвийскому правительству будет, чем заняться.
- Но ведь правительство Латвии говорит, что это будет лишь одноразовое прибытие. Будут приняты лишь эти двести пятьдесят беженцев и всё…
- Оно может так говорить и даже думать, что так и будет, но на самом деле здесь нужно понимать следующее: что такое — эти двести пятьдесят человек? У каждого из них есть родственники, которые будут стремиться воссоединиться, и не на африканской или какой-то другой земле, а на европейской. Семьи там не такие, как у нас. Они достаточно крупные, и естественно, что прибывшие люди будут пытаться и всю семью пригласить сюда, согласно европейской директиве о воссоединении семьи. А юридически проверить, на самом ли деле эти люди являются родственниками или они просто сельчане или вообще друг друга первый раз видят, невозможно, так как там за взятку можно достать любую справку. Так что за этими двумястами пятьюдесятью непременно потянутся десятки других людей. Кроме этого, ясно, что это — только изначальная квота, которая станет прецедентом, и дальнейшее прибытие беженцев обязательно последует.
- Латвия, по сравнению со многими другими странами Евросоюза, является достаточно бедным государством. Можно ли предполагать, что эти беженцы, оказавшись в Латвии, потом переберутся в более благополучные страны ЕС?
- Да, как только они получат документы, позволяющие им свободно перемещаться по Евросоюзу, они, скорее всего, уедут, таким образом, сама эта система квот показывает свою недееспособность. С одной стороны, это, может, и хорошо, но так же это может быть и плохо, так как это может привести к разным дипломатическим и прочим недоразумениям. Ведь предполагается, что эти люди в Латвии, а они на самом деле находятся в той же самой Италии, где может, остались их близкие, да и климат там для них получше. Однако это — дальняя перспектива, а в ближайшее время они никуда выезжать не смогут, потому что у них не будет документов. Пока эти документы им сделают, пройдёт не меньше нескольких лет, которые они будут проводить в Латвии.
- Вы говорили о необходимости приглашать в Латвию более образованных беженцев, а это реально?
- Конечно. Например, с Венгрией на тему приёма беженцев вообще не разговаривают. Эта страна поступила умно. Они объявили, что будут привлекать индийцев, которые хороши тем, что не создают враждебных окружающим общин. Их цивилизация инклюзивная, они охотно принимают другие культуры, но при этом остаются индийцами. Так что эта страна повела себя умно, тогда как Латвия, как это часто у нас бывает, – глупо, и сейчас это придётся расхлёбывать.
- Однако в Европу в основном бегут беженцы из Африки, из Ливии, Сирии… Есть ли возможность выбирать, каких принимать людей из этих стран?
- Да, можно. Я достаточно долгое время сотрудничал с Вифлеемским университетом, который даёт очень качественное образование по математике, физике, а также многим другим наукам. И эти образованные люди и формируют эмиграцию, желая уехать из своей страны по известным политическим причинам. Так что и из Ближнего Востока можно привлекать образованных людей.
- Более богатые страны Евросоюза также заинтересованы в привлечении образованных людей…
- Да, вы правы. Реальность заключается в том, что там во многих странах очень хорошо отработана иммиграционная система. Конечно, она не всех может просеять, но какую-то работу делает. Конкуренция за образованных мигрантов образуется, и остаётся надеяться, что Латвия сможет отстоять здесь свои интересы.
Сейчас эти перспективы не из лучших. Да, конечно, на первое время европейские структуры какие-то деньги дадут, на начальный процесс. Но в дальнейшем это всё будет оставлено на самотёк, и Латвия вынуждена будет сама справляться с этим. Правда, можно отметить один положительный момент — достаточная терпимость общества и отсутствие столкновений на этнической или религиозной почве.
Ведь в Советское время сюда приехали люди из многих республик, в том числе и из Средней Азии, они здесь в общем котле как-то переварились. Как известно по антропологии, мононациональные сообщества более агрессивно настроены к приезжим, чем мультинациональные, как в Латвии.
- Вы говорили о терпимости, но если мы посмотрим разные социологические данные, то выяснится, что как латышскоговорящие, так и русскоязычные жители отрицательно относятся к мигрантам. На Ваш взгляд, способен фактор прибытия беженцев снизить напряжённость между этими двумя группами?
- Я могу сослаться на науку. Исторически известно, что первая эмиграция относится очень враждебно к представителям последующих волн. Так что, думаю, что этот процесс будет более болезненным для русскоязычных, чем для местных латышей. Русское население более обострённо воспринимает эту проблему, и, кажется, даже лучше её видит. Ведь они работают в основном в таких отраслях, как транспорт, производство, куда беженцы вполне могут устроиться. В то же время латыши заняты преимущественно в сельском хозяйстве, культуре, образовании, работают чиновниками, где беженцы, скорее всего, работать не будут. Мигранты из Азии и Африки обычно заняты в сфере услуг, здесь образуется конкуренция и соперничество.
