Прибалтийские республики не будут участвовать в коалиции по борьбе с террористической организацией «Исламское государство», если в нее войдет Россия. Вильнюс, Рига и Таллин по-прежнему видят в качестве основной угрозы национальной безопасности вовсе не терроризм, а мифический риск «агрессии с Востока». Поэтому спецслужбы прибалтийских стран продолжают, преследовать активистов русскоязычного населения, вместо того, чтобы обратить должное внимание на реальные угрозы.
Лидеры Прибалтийских республик отказались от вхождения в антитеррористическую коалицию западных стран, если в ней будет участвовать Россия. «Литва не примет участия ни в одной новой коалиции, в которой Россия участвует или хочет участвовать... Россия оккупировала территорию одной страны и ведет военные действия на территории двух стран, Украины и Грузии», — заявила президент Литвы Даля Грибаускайте. Оставив на совести Дали Поликарповны достоверность «информации» про Грузию, литовского лидера поддержал и президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес, который призвал «серьезно обдумывать создание любой коалиции, в которой будет такой агрессор, как наш сосед».
Если для цивилизованного западного мира абсолютным злом на сегодняшний день является гидра мирового терроризма в лице «Исламского государства» (ИГ), то для политэлиты Прибалтики «террористическим государством» стал сосед и крупнейший торговый партнер, находящийся по восточную сторону границы.
Извращенное представление о современных вызовах присуще не только правящим элитам Латвии, Эстонии и Литвы, для которых борьба с Россией является возможностью объяснить избирателям свою необходимость и остаться во властных креслах. Мифологизированный взгляд на угрозы национальной безопасности свойственен и спецслужбам — структурам, которые как раз и призваны отвечать за эту самую национальную безопасность.
Однако в прибалтийских республиках спецслужбы давно утратили свою основную функцию и превратились в инструмент государственной власти для преследования инакомыслия.
Изучая ежегодники «рыцарей плаща и кинжала», нетрудно заметить, что основную опасность местные спецслужбы видят не в радикальных формах политического ислама и угрозе мирового терроризма, а в собственном русскоязычном населении.
В Латвии и Эстонии, где доля русскоязычных жителей достаточно весома, самые крупные главы всевозможных сборников и буклетов политической полиции традиционно посвящены описанию тех «опасностей», которые представляют активисты русских общин для «конституционного строя» этих республик. В Литве, где удельный вес русского населения меньше, в качестве основной угрозы фигурирует «шпионаж» «нелояльных элементов» в пользу России.
Политический мотив преследования русскоязычных активистов тесно сопряжен с этническим. Оба мотива находят свое отражение в сконструированной прибалтийскими спецслужбами страшилке о «соотечественной политике» России, с помощью которой коварный Кремль способен дестабилизировать мирный регион Балтийского моря. В качестве наиболее опасных экстремистов прибалтийские «рыцари плаща и кинжала» рассматривают вовсе не исламских экстремистов (информации о них обычно отводится не более половины страницы в конце ежегодников спецслужб), а «пророссийских» антифашистов. Последние представляют опасность тем, что борются против проведения маршей легионеров Ваффен СС и глорификации нацистских преступников. Иными словами, против тех элементов и инструментов национального строительства, при помощи которых постсоветские элиты Латвии, Эстонии и Литвы конструируют и цементируют свои этнократические режимы.
Спецслужбы Прибалтики даже образуют своеобразный «кооператив» по преследованию, что выражается в запрете въезда в республики приблизительно одной и той же группы инакомыслящих, с незначительными вариациями в зависимости от «предпочтений» каждой из Прибалтийских столиц.
Расходуя все деньги и энергию на борьбу с собственным русскоязычным населением и демонизацию его лидеров, спецслужбы Латвии, Эстонии и Литвы оказались абсолютно не готовы к реальным, а не мифическим угрозам национальной безопасности.
Так, глава МВД Литвы Саулюс Сквернялис признал, что у правоохранительных органов страны нет возможности эффективно бороться с террористической угрозой. «С 2009 года вся система внутренних дел после уменьшения бюджета была фактически переведена в режим выживания. Она до сих пор она не восстановилась, а мы говорим о пятилетней паузе», — заключает Сквернялис. Понятно, что бороться с русскими активистами гораздо удобнее, чем с ИГ. Ведь провести обыски в школах нацменьшинств для поиска шпионов среди детей, как это делали литовские силовики, гораздо безопаснее, чем работать на разоблачение агентурных сетей по вербовке в боевики «Исламского государства».
Но когда страна живет мифологизированными представлениями об угрозах национальной безопасности, то, по большому счету, какая разница, на что будут расходовать свои бюджеты спецслужбы. А бюджеты у «прибалтийских суперагентов», по местным меркам, очень приличные. Несмотря на то, что размер казны той же латвийской Полиции безопасности (ПБ) формально является государственной тайной, информация о ее размерах с легкостью находится в финансовых документах, представленных на сайте МВД в свободном доступе. Так, в 2015 году на борьбу с «угрозами», главную из которых официальная Рига видит в активистах русскоязычного населения, латвийским спецслужбам было выделено 10,3 млн евро.
В следующем году ожидается существенное увеличение уровня финансирования «рыцарей плаща и кинжала» Латвии, Эстонии и Литвы. Впрочем, дополнительные деньги вряд ли сколь-либо повлияют на реальный уровень безопасности и чувства защищенности у населения этих стран. Ведь борьба с мифической угрозой с востока и формула «лучше с ИГ, чем с Россией», исповедуемая прибалтийскими элитами, имеют мало общего с таким понятием, как «национальная безопасность».
