Политика интеграции латвийского общества зашла в тупик и бумерангом ударила по проводившей ее националистически настроенной латышской элите. Теперь латышская молодежь уезжает из страны, потому что не может найти работу на родине из-за незнания русского языка, процесс натурализации практически остановился, «нулевой» вариант предоставления гражданства чреват для правящего истеблишмента потерей власти, а прошедшие процедуру натурализации граждане из русскоязычной общины нелояльны общественно-политическому строю, сложившемуся в Латвии. Об этом, выступая с докладом в рамках круглого стола «Роль политических элит в трансформации системы идентичностей массовых групп стран Балтийского региона», прошедшего в БФУ им. И. Канта (Калининград), рассказал член правления Конгресса неграждан, главный редактор Imhoclub.lv Юрий АЛЕКСЕЕВ:
- Латышский истеблишмент интеграцию латвийского общества расценивал таким образом, что это интеграция русских в латыши. И когда в 2010 году лидер тогда еще общественного движения «За родной язык!» Владимир Линдерман запускал процедуру референдума по приданию русскому языку статуса второго государственного, первой реакцией правительство было такое отеческое похлопывание по плечу и смех: «Да что вы, куда вы, ничего у вас не получится. На референдуме голосуют только граждане, они уже все латышский язык выучили, они сдали экзамены». А процедура запуска референдума в Латвии тройная: первый шаг – это сбор 10 тысяч нотариально заверенных подписей, если столько подписей набирается, то на втором этапе ЦИК должен собрать 154 тысячи подписей, если набираются и они – проводится всенародный референдум.
На первом этапе (под свист и улюлюканье латышской элиты) активисты «Зари» собрали за 6 недель 13 тысяч подписей. Это был резкий удар – оказывается, процесс запущен. Следующая реакция была такая: «Ну, 13 тысяч маргиналов не так страшно, уж 154 тысячи подписей вы точно не наберете».
На втором этапе за месяц было набрано 173 тысячи подписей. Это был второй шок.
И третий шок был, когда на самом референдуме 274 тысячи граждан Латвии проголосовали за русский язык.
Конечно, они не выиграли, потому что латышей, имеющих право голоса, в Латвии в три раза больше, чем нелатышей. Была проведена небывалая по масштабу агитационная кампания по мобилизации латышского населения на референдум – самая высокая явка была на этом референдуме.
Но получилось так, что за русский язык проголосовали не только все русские и, шире того, русскоязычные, а вообще все нелатыши.
То есть, если ранее риторика была такая, что это все старые русские маргиналы, бывшие коммунисты, «совки», люди дремучие и так далее против национально ориентированной политики правительства выступают, то теперь по статистике получилось, что
все 153 нетитульные национальности Латвии при максимальной явке на референдуме проголосовали за второй государственный русский язык!
Для правящей националистической элиты это был колоссальный удар! Я как журналист внимательно отслеживал все выступления: шок был вплоть до истерики. Совершенно вменяемые (как мне до того казалось) люди выступали по радио и телевидению с криками: «Латыш, не сдавайся!».
И тем самым латышская элита показала, что хваленый процесс интеграции, который 20 лет якобы шел, закончился пшиком.
Реакция на инициативу следующего референдума - о «нулевом» варианте гражданства у латышских элит оказалась ровно такая же, какой она была на референдум о втором государственном языке. Разница в том, что латышская элита, наученная горьким опытом, остановила процедуру на 10 тысячах подписей, не допустила до второго этапа и заявила, что происходящее противоречит Конституции.
Сейчас это дело таскается по судам, затягивается время, чтобы по истечении года истек срок годности собранных подписей. Очень кстати внесли на этот счет изменения в избирательном законодательстве: теперь не 10, а 50 тысяч подписей нужно собирать. То есть это дело всячески пытаются прикрутить и замять.
По последней переписи в Латвии осталось 312 тысяч неграждан, и анализ статистики в динамике показывает, что натурализация полностью остановилась. Средний возраст негражданина сейчас 56 лет – это в основном пожилые люди. Этим людям не нужно получать гражданство, чтобы трудоустроиться в Евросоюзе – одним словом, мотивации у них нет никакой. Более того, у них есть демотивация: неграждане Латвии имеют право ездить в Россию без виз. Негражданин Латвии сейчас самый свободный человек в мире: он может свободно перемещаться по пространству от Лиссабона до Владивостока.
То есть со смертью натурализации появилась необходимость проблему неграждан решать как-то иначе.
И идея референдума была в общем элементарна: давайте закончим уже эту возню и дадим несчастным старикам гражданство. Но латышский истеблишмент не пойдет на это никогда: ведь тогда в ряды избирателей вольются 312 тысяч русскоязычных.
Если сейчас переизбрание Нила Ушакова на пост мэра Риги еще под вопросом, то при появлении десятков тысяч новых избирателей – русских пенсионеров, которым он бесплатный проезд в общественном транспорте устроил, Ушаков будет мэром Риги вечно.
И поскольку интерес этнократии в данном вопросе абсолютно шкурный, то риторика в вопросе неграждан в последние годы поменялась кардинально: от «сахарной» в начале 2000-х, когда все праздновали, что интеграция идет по плану, до панической сейчас. Потому что, во-первых, после всех мытарств с натурализационными экзаменами, неграждане говорят: «Оно и не нужно нам, это ваше гражданство». Во-вторых, потому что и те, кто натурализовался, они вовсе не лояльны тому общественно-политическому строю, который сложился в Латвии.
Ведь референдум о втором государственном языке предполагал поправки в 4 статью Конституцию Латвию, в которой латышский признается единственным государственным. Они замахнулись на самое святое – на Конституцию!
То есть нет никакой интеграции латвийского общества. В реальности более 700 тысяч жителей Латвии, не относящихся к титульной нации, отвергают существующую Латвию – национальное государство с этнократией во главе.
И называть этих людей маргиналами становится невозможно, потому что (и это характерная черта последнего времени) выходцы из русскоязычной общины более успешны в латвийском обществе, чем молодые латыши, особенно из провинции. Упорная политика националистов «отвадить» латышскую молодежь от изучения русского языка принесла свои плоды – латышские ребята из провинции не могут трудоустроиться в Риге, где сконцентрированы основные рабочие места, потому что не знают русского языка. Если не знаешь русского языка, то в Риге тебе трудоустроиться ни в торговлю, ни в услуги, ни в связь невозможно, особенно если это коммерческие фирмы. А русские ребята, в совершенстве знающие и свой язык, и латышский, эти места получают, выигрывая конкуренцию на рынке труда.
В итоге латыши из Латвии уезжают искать работу в Ирландии, русские остаются работать в Латвии. Таков итог политики латышской националистической элиты.
