Этой осенью будет введен в промышленную эксплуатацию второй блок Белорусской АЭС. Более того, Александр Лукашенко предлагает не останавливаться на достигнутом и подумать о строительстве новых реакторов. На Западе же не оставляют попыток дискредитировать этот проект, всячески навешивая на него ярлык «опасного», хотя когда дело доходит до настоящих угроз экологии, экоактивисты почему-то резко замолкают.
Строительство БелАЭС с самого начала сопровождалось истеричной политической шумихой. Активнейшее сопротивление возведению электростанции оказывали ее западные соседи — прежде всего, Литва, которая под давлением Евросоюза закрыла доставшуюся ей в наследство от СССР Игналинскую АЭС, в один момент превратившись из экспортера электроэнергии в импортера.
Впрочем, дело не столько в маленькой прибалтийской республике, сколько в большой геоэкономике. Атомная энергетика — одна из тех отраслей, где Россия по-прежнему сохраняет ведущие мировые позиции и остается игроком глобального уровня. Естественно, это абсолютно не устраивает Запад, который все последние 30 с лишним лет методично добивал остатки промышленности постсоветских стран, подсаживая их на собственный продукт. А технологическая зависимость, как известно, ведет и к зависимости политической.
Неслучайно США и ЕС столь активно используют санкции в качестве инструмента наказания неугодных государств.
Ведь наиболее болезненно вводимые ограничения бьют как раз по тем, кто глубоко интегрировался в мировую экономику и «подсел» на западные стандарты и продукцию.
Атомная энергетика в России выжила, несмотря на колоссальный имиджевый удар из-за Чернобыльской катастрофы и развязанной после нее кампании по дискредитации всей отрасли. Устояла она и в условиях тотальной разрухи 1990-х, став в итоге одним из флагманов российской экономики. В 2000-е Росатом вернулся на мировой рынок, что и вызвало нарастающее противодействие со стороны Запада.
Против него ополчились сразу две группы влияния.
В первую очередь, это «зеленое лобби», которое выступает против АЭС как таковых. Его представители особенно сильны в структурах ЕС, навязывая европейским странам полный отказ от мирного атома и переход на возобновляемые источники энергии. Они уже добились уничтожения атомной энергетики в ведущей экономике Европы — Германии, и не намерены останавливаться на достигнутом.
Вторая группа влияния — это западные атомные концерны, прежде всего, французские и американские. Для них Росатом — естественный конкурент, которого необходимо выдавить с рынка.
С особым усердием они стремятся изгнать российский холдинг из Восточной Европы, где его позиции особенно сильны еще с советских времен. В рамках этой кампании ту же Литву вынудили закрыть Игналинскую АЭС, мотивируя это тем, что там стоят «опасные» реакторы РБМК-1000, как на Чернобыльской АЭС. Конечно же, при этом как-то «забыли», что станция к тому времени была существенно модернизирована.
Именно поэтому и БелАЭС с самого начала стала объектом яростных информационных атак.
Беларуси не смогли простить то, что она не только отважилась строить новую АЭС, вопреки господствующей в Европе «зеленой повестке», но и избрала для этого российский проект и российских подрядчиков. К слову, интерес к возведению станции в республике проявляли французские атомщики, и, если бы официальный Минск выбрал их, претензий наверняка было бы на порядок меньше.
Кстати, на Западе абсолютно не возникает вопросов к американским реакторам на АЭС в Фукусиме, откуда сливают радиоактивную воду в океан. Желая продемонстрировать общественности, что она полностью очищена и не представляет опасности для здоровья, японский премьер-министр Фумио Кисида перед камерами журналистов даже поел рыбы, якобы выловленной в районе сброса, хотя примитивность и дешевизна этого трюка очевидны.
Самое интересное, что проект БелАЭС изначально затевался не столько не в пику Европе, сколько был в значительной степени ориентирован на европейский рынок.
Официальный Минск исходил из того, что собственная атомная станция не только поможет снизить зависимость от российского газа, но и будет экспортно ориентированной, рассчитанной на поставки электроэнергии на рынки стран Прибалтики и Польши.
Это была типичная логика внешнеполитической многовекторности, которой в тот период придерживались в белорусской столице. Однако там не учли, что строительство АЭС не вписывается в западную «зеленую повестку», а выбор Росатома в качестве подрядчика и вовсе делает проект «токсичным» в глазах «цивилизованной Европы».
Строительство БелАЭС завершилось уже в принципиально иных геополитических условиях. Сегодня рассчитывать на экспорт электроэнергии в Евросоюз не приходится, а значит, основные потребители вырабатываемой генерации будут находиться собственно в Союзном государстве и ЕАЭС.
Для самой республики два блока атомной станции открывают широкие возможности по модернизации экономики.
Первые результаты уже видны — в стране стремительно расширяется эксплуатация электробусов и электромобилей, развивается инфраструктура по обслуживанию и зарядке аккумуляторного электротранспорта.
Ввод в эксплуатацию БелАЭС демонстрирует, что морок «зеленой повестки», навязываемой коллективным Западом всему миру, постепенно развеивается. Широко разрекламированные «ветряки» и солнечные панели в промышленных масштабах пока не могут сравниться по эффективности с традиционными источниками энергии, а мирный атом остается одной из основных альтернатив, вполне безопасных и экологичных.
Стоит напомнить, что в 2025 году Литва, Латвия и Эстония намереваются окончательно выйти из энергетического кольца БРЭЛЛ и переключиться на электрические сети Евросоюза. Решение это из серии «назло соседу отморожу уши». Поэтому можно не сомневаться, что успешная эксплуатация БелАЭС будет и дальше вызывать неизменную злобу прибалтийских политиков, угробивших экономики своих стран ради европейской химеры.
Всеволод Шимов, советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН
