Латвия решила отказаться от двусторонней российско-латвийской комиссии историков, которая создавалась по инициативе официальной Риги и, прежде всего, в её интересах. Данным решением латвийские историки расписались в бессмысленности попыток уравнять СССР с Третьим рейхом.
Российско-латвийская комиссия историков стала одним из плодов непродолжительной «оттепели», которую переживали российско-латвийские отношения в 2010 г. В тот год состоялся визит президента Латвии Валдиса Затлерса в Москву – в ходе встречи с российским коллегой Дмитрием Медведевым и была достигнута договоренность о создании данной комиссии. Возглавили научные консультации с обеих сторон авторитетные в своих странах историки: с российской стороны – глава Института всеобщей истории Александр Чубарьян, с латышской – на тот момент главный официальный историк балтийской республики Инесис Фельдманис. Первое заседание не стали откладывать надолго - уже в ноябре следующего, 2011 г., российские и латвийские историки собрались в Москве для обсуждения плана работы совместной комиссии.
Однако с самого начала перспективы работы данной дискуссионной площадки были ограничены – российская и латвийская сторона по-разному понимали цели создания совместного консультационного органа историков. «Комиссия не является судебным органом. В науке не может быть решений, наука не выносит приговоров. Комиссия не создана для того, чтоб собирать доказательства для судебного заседания. Мы обмениваемся мнениями», - заявил по итогам второго заседания комиссии российский сопредседатель Александр Чубарьян.
В целом подобная позиция совпадала с официальной целью создания комиссии – перевести исторические проблемы XX в., столь болезненно воспринимаемые Латвией, из политической плоскости в научную, что открывало бы дорогу для развития российско-латвийских отношений
Показательно, что с российской стороны в надежде на диалог в комиссию не были включены «ястребы» от исторической науки, чего нельзя сказать о стороне латвийской. Так, сам И.Фельдманис является убежденным сторонником «оккупационной доктрины», позволявшим ранее себе, например, такие публичные заявления: «Например, о Саласпилсском лагере. Советские и российские историки всегда утверждали, что он был лагерем смерти. Ничего подобного! Под лагерями смерти в научной литературе понимают лагеря, где жертв убивали сразу после их привоза. Ничего подобного в Саласпилсском лагере не происходило. Некоторые русские историки, по меньшей мере, в пятьдесят раз преувеличили численность погибших в этом лагере: всего там было уничтожено каких-то 2000 человек, а не 100000». Развенчивать подобные «антифашистские мифы» и было основной задачей участия латвийской стороны в двусторонней комиссии историков. Неслучайно, после её создания И.Фелдманис в интервью СМИ заявил, что работа комиссии не повлияет на позицию латвийских историков по вопросу «советской оккупации».
Причем, по его же словам, латвийские историки к тому момент уже определили список тем, по которым их позиция меняться не будет
Истинные цели у этих «разрушителей мифов» были весьма амбициозные.Фактически их обнародовал в мае 2013 г. на конференции в Риге «Сообщество безопасности ОБСЕ от Ванкувера до Владивостока: реальность или иллюзия?» второй латвийский сопредседатель комиссии историков Антоний Зунда, занявший эту должность в 2012 г. В рамках той дискуссии А.Зунда заявил, что «ценным вкладом ОБСЕ в содействие латвийско-российскому диалогу и достижение примирения в вопросах истории» была бы международная оценка преступлений Третьего рейха и СССР и проведение второго Нюрнберга над Россией.
Потому и эффективность работы двусторонней комиссии оказалась низкой – латвийской стороне эта площадка нужна была лишь с целью лоббирования и легализации «оккупационной доктрины».
«Существует сотрудничество между историками России и Латвии в вопросе изучения других исторических эпизодов, не связанных с оккупацией, но для латвийской стороны это все второстепенно, - рассказывал ранее порталу RuBaltic.Ru член двусторонней комиссии, историк Александр Сытин. - С российской стороны предлагалось довести хронологические рамки для работы комиссии хотя бы до 1905 г. – а им это неинтересно. Надо сказать, что все-таки латвийский состав комиссии очень политизирован и идеологизирован. Это не свободные историки, это люди, которые обслуживают определенные идеологические требования государства». В итоге скудным итогом неполных трех лет работы комиссии стало несколько сборников документов и статей, посвященных межвоенному периоду истории XX в.
В таких условиях отказ Латвии от работы в двусторонней комиссии, пусть и под предлогом о накалившейся международной обстановке, свидетельствует о том, что латвийские историки, допущенные в российские архивы, так и не смогли найти «исторический компромат» на СССР и Россию как его правопреемницу.
Стала бы Латвия просто так, ради широкого жеста и солидарности с западным миром, отказываться от возможности провести «второй Нюрнберг» над Россией? Пожалуй, нет. Порой кажется, что это не только главная цель работы латвийских историков, но и цель всего существования постсоветской Латвии. Поэтому её самоустранение из двусторонней комиссии историков – это фиаско теории «советской оккупации» и самое наглядное доказательство того, что историю в Латвии все же предпочтительнее называть идеологией, а не относить к науке.
