×
Политика Политика

«Образ Валенсы меняется постоянно»

Источник изображения: dw.com

Споры о том, был ли легендарный герой «Солидарности» Лех Валенса платным «агентом Болеком», раскололи польское общество. О сущности скандала и его значении RuBaltic.Ru поговорил с Бартошем ХОРДЕЦКИМ, профессором факультета политических наук и журналистики Университета Адама Мицкевича (Познань).

– Господин Хордецкий, как лично Вы восприняли новость, что Лех Валенса мог сотрудничать со спецслужбами Польской Народной Республики (ПНР)?

– Меня это совсем не удивило. В Польше много лет шли разговоры о прошлом Валенсы. У этого дискурса давняя история. Просто сейчас всплыли новые сведения. Польские СМИ и историки уже давно говорили: Валенса контактировал со спецслужбами при коммунистическом режиме, – поэтому ни для меня недавнее открытие не стало сюрпризом, ни для многих поляков.

– Валенса был вынужден признать, что подписывал соглашение о сотрудничестве со спецслужбами и обещал держать этот факт в тайне. В то же время он заявил, что не получал от них денег и не писал доносов. Вы ему верите?

– Проблема в том, что нам неизвестны детали дела. Есть множество документов, но документы ещё не являются фактами. До сегодняшнего дня существовали определённые файлы, но не было критического разбора источников. Как известно, в Польской Народной Республике много документов просто фабриковалось. Были как правдивые документы, так и фальшивки. Пока нет метода, позволяющего уверенно отделить правду от фальшивок и тем более провести адекватную интерпретацию событий. Из-за чего, на самом деле, трудно решать, верить словам Валенсы или нет. 

Источники очень туманны и двусмысленны. 

Я считаю, неправильно делать поспешные выводы о природе взаимоотношений Леха Валенсы со спецслужбами. Тем более, речь идёт в основном о 70-х. Тогда было совсем другое время. В ситуации недостаточно ясности, чтобы её интерпретировать однозначно.

– Как на «дело Валенсы» среагировало общество? Поменяется ли теперь имидж Валенсы в общественном сознании?

– Образ Валенсы меняется постоянно. Многочисленные СМИ, в особенности общественные, выдавали множество неприглядных статей о Валенсе, что непосредственно влияло на его имидж. Валенса, конечно, утверждает сейчас, что слухи о нём – неправда или частичная правда. Среди журналистов, политиков, историков, общественных деятелей найдутся люди, которые будут с ним спорить, и так далее. Естественно, образ легенды не останется прежним. Но вопрос в том, для кого именно изменится образ Валенсы? Некоторые пытаются рассматривать произошедшее через призму того, что дело было более чем 40 лет назад, поэтому не стоит судить Валенсу строго, а лучше разобраться в сути вопроса. Другие спешат критиковать его, обвинять в предательстве движения «Солидарность». Для меня самым важным в дискуссии является разделительная линия между теми, кто искренне хочет разобраться, и теми, кто торопится и сразу прибегает к резким суждениям. Ведь у нас на руках только документы от спецслужб и несколько свидетельств.

– Несмотря на истории из прошлого, поляки считают Валенсу героем. Всё-таки он помог сломить коммунистический режим…

– Вокруг его персоны давно идут ожесточённые споры. На сей счёт есть разные мнения, я не берусь судить, какое превалирует на данный момент. Пресса вообще преподносит обнаружение документов и их содержание как сенсацию, «горячие новости»; поиск и установление истины СМИ, скорее, не интересует. 

Тема крайне политизирована. Причем не во всём обществе, а в основном среди политического истеблишмента. Среди политиков тоже имеется чёткое разделение на тех, кто предпочитает не обсуждать прошлое Валенсы, и тех, кто настаивает, что люди должны знать правду.

– Может ли внезапное разоблачение Валенсы быть связано с текущей политической борьбой в Польше? В декабре прошли массовые митинги протеста. Валенса активно выступал и выступает против курса, проводимого «Правом и справедливостью»...

– В определённой мере – безусловно. Но важнее другое: Валенса – символ. В польской политике вообще много символов. Символический статус Валенсы играет здесь большую роль, чем его недавняя политическая деятельность. Ведь его теперешнее влияние на поляков нельзя назвать сильным, особенно на современную ситуацию. Не бывает такого, что Валенса призывает к чему-нибудь, и люди голосуют, как он скажет. Он был президентом в 90-е, затем в 1995 году проиграл перевыборы Александру Квасьневскому. На выборах 2000 года он получил всего 1% голосов. Сегодня у него нет политического веса. 

Когда говорят, что на него якобы нападают из-за какого-либо политического капитала, это звучит совершенно неубедительно.

«Дело Валенсы» интересно именно своим символическим смыслом, что, разумеется, играет на руку прежде всего «Праву и справедливости». У многих поляков возникло ощущение, что переход Польши от диктатуры к демократии произошёл вследствие нечестных отношений между властями и оппозицией. Идёт дискуссия между двумя большими группами людей. Для первых 1989 год стал годом мирной революции без кровопролития и убийств, то есть великолепным событием. Для вторых 1989 год ассоциируется со сделкой, которую заключили демократы во главе с Лехом Валенсой с Коммунистической партией. Эти два видения истории вступают в противоборство в Польше. Идёт борьба двух конкурирующих интерпретаций победы «Солидарности».

– Со времён окончания коммунистической диктатуры прошло 25 лет, Польша состоялась как независимое демократическое государство. Почему дискуссия о событиях 1989 года до сих пор так важна для поляков?

– Обсуждается значение перехода к демократии. 1989 год – что это было? Настоящая мирная революция или результат сделки с властью? Как в любом обществе, в Польше остались победители и проигравшие от перемен. Проигравшие разочарованы и озлоблены. Политика – искусство справляться с гневом людей.

Для озлобленных проигравших важно говорить и чувствовать, будто в 1989 году произошло что-то не так.

Соответственно, режим, существующий на протяжении этих 25 лет, несправедлив, так как был изначально основан на сговоре. Некоторым удобно верить в такую версию событий. Другие не согласны. Об этом и дискуссия. Символы важны. Они становятся фундаментом нашей идентичности. Споры вокруг Валенсы – споры о том, как поляки хотят идентифицировать себя.

– К чему приведут разоблачения Валенсы? Будет ли символ низвергнут и очернён, либо он выстоит?

– О долгосрочных последствиях говорить трудно. Но в краткосрочной перспективе можно сказать, что глубокое изучение кейса Валенсы ещё больше усугубит раскол среди поляков. Это, что называется, «горячая тема», тем более связанная с мышлением и идентичностью. Многие поляки хотят гордиться тем, что произошло за 25 последних лет, многие – не хотят. Они спорят между собой. Любой негатив в сторону символа перемен предсказуемо увеличивает разделение между людьми. С другой стороны, мы учимся благодаря такому опыту. Громкое дело широко освещается в обществе, и мы учимся, как говорить и обсуждать подобные вещи. Поэтому, возможно, если в будущем появятся похожие дела, дискуссия уже не будет столь тяжёлой. Кроме того, работает правило: чем дальше события в прошлом, тем меньше накал страстей.

– Многие ведущие политики комментируют скандал с Валенсой: президент Анджей Дуда, премьер-министр Беата Шидло, министр иностранных дел Витольд Ващиковский и другие. Реально ли объективно и беспристрастно изучать личность Валенсы и вообще эпоху «Солидарности» при таком вовлечении действующих политиков и чиновников?

– Полагаю, реально. Цензуры нет. При желании можно исследовать дело, используя научные, исторические методы, и опубликовать результаты. Проблем здесь нет. Проблема в отсутствии информации. Повторюсь: пока мы имеем несколько документов, созданных спецслужбами коммунистов, пару свидетельств и различные интерпретации этих материалов. Вопрос в том, реально ли по этим данным восстановить достоверную версию событий? Пока не могу сказать.

Могут ли политики повлиять на исследования? Да, порой исследователям удобно получать привилегии от политиков, чтобы получить результат, соотносящийся с их политической линией. Есть и такие исследователи, которые имеют очень сильные политические взгляды, что, конечно, мешает их объективности. Но здесь роль играет выбор историка. Захочет кто-то объективно разобраться – возможности есть. Правящая партия, а также оппозиция устроить диктат не смогут.

– Бывали в новейшей истории Польши похожие громкие дела?

– Конечно. По сути, речь идёт о сущности люстрации в Польше. Конец эпохи коммунистов стал началом дискуссий о люстрации. Были созданы институции, задачей которых было расследование личных дел. Параллельно в обществе шли дискуссии о том, кто был тайным агентом или помощником спецслужб, а кто не был. Молодёжь слабо интересуют подобные дела, потому что тема чаще всего не касается их лично. Наиболее ожесточённые споры шли в 90-е, когда память об эпохе ПНР была свежа, а люди, стоящие у руля страны, были непосредственно связаны с переменами 1989 года. Поэтому возникло множество дел, когда людей обвиняли в сотрудничестве со спецслужбами и предыдущим режимом. Теперь эти вещи порядком растеряли актуальность, но всё равно споры, идущие сейчас из-за «агента Болека», – отнюдь не новый для Польши феномен. 

Это возвращение дискурса, характерного, прежде всего, для 90-х. 

Мнение, что Валенса мог уничтожить компрометирующие себя документы в бытность президентом, тоже довольно давнее. Лидер правящей партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский раньше был в оппозиции. В 80-е и 90-е в оппозиции произошло несколько расколов и конфликтов. Теперь партия Качиньского вернулась к власти, вернулся и соответственный дискурс.

– Министр канцелярии премьер-министра Польши Павел Шефернакер как раз высказал мнение, что скандал – признак того, что люстрацию в своё время не провели должным образом. Вы согласны?

– По этому поводу в Польше тоже постоянно бытуют разные взгляды. Была ли люстрация достаточной мерой? В 90-е появились сторонники «сильной люстрации». Противники утверждали, что такую люстрацию проводить нельзя: всё-таки строим демократическое государство. Поэтому давайте не будем люстрировать глубоко – это опасно, это мешает новой Польше.

Главный аргумент считающих, что люстрацию не провели должным образом, – это то, что переход к демократии был несправедливым: люди, творившие злодеяния во времена ПНР, остались в политической элите. Главный аргумент их противников – мирный характер смены власти, что воспринимается как успех, ведь не было насилия – это тоже важно. Я думаю, нельзя однозначно решить, кто прав. Это вопрос ценностей: в упрощённом варианте, что в данной ситуации для нас важнее: чувство справедливости или мир? Разница в понимании и иерархии этих двух ценностей и определяет, как человек относится к новейшей польской истории.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров