Всего за несколько дней после начала советского наступления в январе 1943 г. полный разгром 2-й венгерской армии стал очевидным. Командующий генерал Густав Яни издавал грозные приказы: «Ни шагу назад... Стоять до последнего человека!», но одновременно обращался к немецкому командованию с просьбами разрешить отход, указывая, что «командиры и солдаты держатся до конца, однако без немедленной и действенной помощи дивизии одна за другой будут рассеяны и искрошены».
То, что происходило со 2-й венгерской армией в эти январские дни 1943 г., действительно нельзя было назвать отступлением — это было паническое бегство дезорганизованных подразделений и деморализованных людей.
Генерал-полковник Дальноки Верешш Лайош писал об этом отступлении: «Состав вырвавшихся войск постоянно менялся, место ушедших вперед и отставших постоянно занимали новые группы. Численность некоторых групп была 800–1000 чел. ...Путь группы до места сбора и переформирования этих войск шел через разгромленное поле битвы, картина которого превосходила все воображение. Увиденный ужас был даже хуже наполеоновского отступления. На улицах сел лежали замерзшие трупы, сани и расстрелянные машины преграждали дорогу. Среди расстрелянных немецких противотанковых пушек, автомобилей и грузовых машин лежали трупы лошадей, оставленные боекомплекты, останки человеческих тел указывали путь отступления. Солдаты, лишенные одежды и обуви, укоризненным взглядом смотрели на небо, и кроме этого, в свистящем холодном ветре кружились сотни ворон, ожидающие пир. Вот это — ужас живых. Так влекла себя голодная и уставшая армия в сторону жизни. Пища состояла в основном из кусков мяса, вырезанных из ног лошадиных трупов, мерзлой капусты, супа, сваренного из морковки, а пили растопленный снег. Если они ели это около горевшего дома, то чувствовали себя счастливыми».
Отступление венгров представляло собой зрелище военной катастрофы. Части и подразделения превратились в дезорганизованные группы людей, переставших подчиняться приказам. В воспоминаниях Бартфои Сабо Ласло описывается одна из типичных сцен этих дней: «Масса людей уже крутилась на том же уровне, где мы стояли, там, где около минуты тому назад стояли мы. Зрелище было ужасное, как друг друга затаптывая, толкая, с воем отступали солдаты. Были такие, которые бросили свое оружие и рюкзаки, чтобы легче было бежать в глубоком снегу.
Один офицер на лошади с кнутом в руках махал над солдатами и орал ненормальным голосом: "Назад к машине! Свиньи, назад к машине!" Но все угрозы, все крики были бесполезны, никто не остановился и никто не пошел назад, чтобы вытащить застрявшую в снегу машину.
Среди лошадей, которые тащили сани, было много раненых, кровь вытекала из них струей, одна за другой они падали, а сзади идущие топтали их. Со стороны дамбы все не прекращался поток людей. Я не думал, что перед нами столько групп, я пошел вперед, чтобы все солдаты меня видели и, показав на дорогу, крикнул: "Смотрите! Смотрите! Вот как выглядит армия, когда она потеряла голову, когда нарушается порядок. Разве это солдаты? Смотрите! Смотрите!" Мой голос упал. Я отвернулся, чтобы не видели, что я плачу».
31 марта 1943 г. Гитлер наградил бывшего командующего разгромленной 2-й венгерской армией Г. Яни орденом Железного Креста в память о былых заслугах венгров. Это был жест скорее политического, нежели военного характера. 1 мая 1943 г. генерал Яни с последним эшелоном 2-й венгерской армии вернулся на родину. Чудом выжившие в России солдаты 2-й венгерской армии так вспоминали свое возвращение на родину в 1943 г.:
«Мы ждали радостную толпу ликующих, машущих, вручающих нам цветы людей, марши военных оркестров и пламенные речи. Не потому, что нам это было нужно, а потому, что это было бы честно перед пролившими кровь, отдавшими жизнь на фронте и защищавшими покой оставшихся дома. Из города Сомбатхеи ушло на фронт 6500 человек, вернулось — 1456. А остальные? ...Как же нас встретили на самом деле?
По пути движения на каждой станции наши эшелоны были оцеплены солдатами. Прием в конце пути представлял из себя жалкое зрелище. Жандармское оцепление и безмолвная толпа гражданских. Не было произнесено ни одного дружелюбного слова, осуждающие взгляды сопровождали нас.
И только родственники возвращавшихся тихо плакали. Пересекая Польшу, и даже в русских деревнях мы не встречали такого подчеркнуто холодного приема. А мы с пылающими лицами шли, как через палочный строй, подобно осужденным преступникам.
Источник: Филоненко С. И., Филоненко А. С. Острогожско-Россошанская операция «Сталинград на Верхнем Дону». — Кварта. — Воронеж, 2005.
