Массовые расстрелы в Понарах как возмездие за мнимое ранение немецкого солдата евреями произошли 1–4 сентября 1941 г. Было убито более 3700 чел. Несколько случайно уцелевших женщин и детей сумели вернуться в город. Об этом событии вспоминает представитель юденрата Вильнюсского гетто Г.Крук:
«Трясущимися руками я записываю эти слова… Они звучат, словно эхо из другого мира. Между тем в них ровно то, что в них есть. То, что я здесь записал — самый настоящий вопль из могилы. Люди, которых мы услышим, действительно выбрались из могилы после экзекуции и добрались до еврейского госпиталя в Вильно.
С помощью собственных усилий и друзей я получил доступ к двум из шести, поступивших из Понар.
11-летняя девочка Юдифь Трояк (Шавельская улица, 11, квартира 26). Она перенесла операцию, и я нашел ее перепуганной и слабой на больничной койке.
Что рассказала Юдифь Трояк?
Изо всей ее семьи — мать, отец, три мальчика и две девочки — в живых остались только она и ее отец, работающий на болоте в Реше.
Как это получилось?
"В воскресенье, 1 сентября, были беспорядки: в чем они заключались, она не знает, знает только, что люди говорили о событиях на Глезеровой улице. На следующий день, как она слышала, большое число людей было схвачено недалеко от их дома. Все собрались в квартире у соседей, куда стекались новости и события. Около 8 утра вдруг появились литовцы и приказали одеться и спуститься во двор. Там их построили в ряд.
Дворник забрал у каждого ключи от квартир, и они отвезли нас в тюрьму. Мы пробыли в тюрьме с понедельника по вторник.
Во вторник утром вывели нас всех в тюремный двор, и мы были уверены, что сейчас нас отпустят. Но последовал приказ оставить все наше имущество на земле и садиться в приготовленные грузовики. Какая-то женщина из закрытого грузовика сумела разглядеть, что мы едем по лесу. Вскоре мы услышали выстрелы. Раздался плач. Мы не понимали, что происходит с мужчинами, которых уводят куда-то пешком.
Когда нас выгрузили из грузовиков, нас увели в лес, что рос на песчаных дюнах, и там велели ждать".
Первыми, по словам ребенка, уводили мужчин. Занимались всем этим только литовцы. Целый день они слышали выстрелы. Многие ссорились, кричали. Только в пять часов дня они забрали первую десятку из нашей группы. Идти было не более пяти минут. Они завязали нам глаза и поставили в ряд у края ямы. Когда я спросил ее, как же она могла видеть, что это край ямы, если у нее были завязаны глаза, он ответила с хитрецой: "Я поправила тряпку так, чтобы видеть… В яме было множество мертвых тел, целая гора!".
Ее вытащила из могилы незнакомая женщина. Пять или шесть женщин собрались там, все раненые, все сумевшие выбраться из могилы. По дороге они встретили литовца, который спросил их, куда они направляются. "Они ответили, что торопятся в город, и, опасаясь, что он развернет их, углубились в лес, в противоположном направлении. Вскоре они наткнулись на литовский дом. Часть осталась в нем до следующего утра, а часть пошла дальше. Я вместе с женщиной, которая вытащила меня, и с еще несколькими осталась переночевать. На следующий день крестьянка отвела нас в город". А оттуда они уже добрались до госпиталя, где ее прооперировали.
Рука ее была перевязана, и она не знала, сможет ли когда-нибудь двигать ею. Доктора сказали, что рука заживет месяцев через пять. Пуля прошла через левую руку ниже подмышки.
<…> Я не знаю, доживу ли я до того момента, чтобы увидеть эти строки напечатанными, но если они когда-нибудь кому-нибудь попадутся на глаза, я бы хотел, чтобы он знал мое последнее желание: пусть же слова достигнут когда-нибудь мира живущих и пусть люди ознакомятся с этими свидетельствами.
Можно ли после этого не возопить?
Неужели история допустит, что это не будет отомщено?
Если небо способно разверзнуться, то когда же этому произойти, если не сейчас?
Этот ужас невозможно описать. Руки трясутся, и чернила — это не чернила, а кровь. Может ли быть, что все, кого они забрали, были убиты, расстреляны в Понарах?
Шесть раненых людей, в том числе 12-летний ребенок, лежат в еврейском госпитале. И все они рассказывают: их расстреливали из автоматов. Во рву лежали тысячи мертвых тел. Перед тем, как расстрелять, у них отбирали одежду и обувь. Крестьяне, которые привели их в госпиталь, рассказывали то же самое. Поля все провоняли трупным зловонием.
Очень немногим удалось выползти и, тем более, добраться до деревень.
<…> Женщина дотащилась до крестьянина и попросила его привести ее к евреям. После того, что она видела, после того, что всех, кого она любила, расстреляли у нее на глазах, собственная жизнь совершенно не была ей дорога. Но она хотела бы, чтобы евреи узнали правду, это и только это привело ее к крестьянину.
Пусть евреи знают!..»
Источник: Полян П. Хроника событий Вильнюсского гетто//Заметки по еврейской истории.
