Сколько себя помню раньше – столько я не любил памятник на левом берегу Даугавы в Риге. «Памятник освободителям Риги от немецко-фашистских захватчиков» – так он официально назывался в реестре Латвийской ССР. Мои родители тоже не любили этот монумент – на его строительство в 1980-е годы из их не очень больших зарплат инженеров в принудительном порядке отсчитывали деньги на возведение очередного бетонного изваяния.
Памятник не нравился и моему дедушке. Он прошел две войны: «с финской белогвардейщиной» (зимнюю кампанию 1939-1940 годов) и Великую Отечественную. Он искренне считал, что очередная, непонятно какая по счету бетонная колонна про войну не расскажет ничего.
Но с наступлением независимости Латвии бетонное чудо с сомнительными художественными достоинствами осталось чуть ли не единственным местом в Риге, которое сегодня напоминает о войне.
Есть еще, разумеется, братские кладбища солдат-красноармейцев, но они разбросаны по всей стране, а медные и латунные пластины с именами забытых героев давно украдены и сданы на пункты приема металлолома. И потом: все-таки это – кладбища. А вот памятник, монумент, изваяние – такой чтобы один на всех и стрелами колонн доставал до неба – вот он остался один.
Его взрывали в мае 1997-го. Праворадикальная организация «Перконкрустс» («Крест грома»), подложив под главную колонну тротил, нанесла ему серьезные повреждения. Однако памятнику повезло больше, чем взрывникам: центральная колонна устояла, а вот ухо горе-подрывника полицейские обнаружили в 200 метрах от места взрыва.
Его взрывают и сейчас: незадолго до 9 мая 2013 года ультра-правая, но входящая в правительственную коалицию партия «Все для Латвии!» призвала немедленно снести бетонный монумент как «символ советской оккупации», не отвечающий духу латышского народа чужеродный элемент в архитектурном ландшафте Риги.
Но 79 процентов рижан в ходе опроса ответили, что памятник им нужен.
Тогда гуманистом проявила себя кандидат в мэры Риги от «Единства» – партии премьер-министра страны – Сармите Элерте, бывший министр культуры и нынешний советник премьера по вопросам сплочения общества. Она сказала, что при входе в комплекс в Задвинье нужно обустроить комнату, в которой отдельная экспозиция рассказала бы о злодеяниях коммунистов. Решение правительства, вероятно, на подходе…
Скоро, вероятно, подоспеет и решение Сейма – русский депутат Андрей Михайлович Юдин от партии «Единство» разрабатывает поправки в закон, запрещающие ветеранам Великой Отечественной войны носить советские ордена. А бывший министр юстиции Гайдис Берзиньш («Все для Латвии!») и вовсе заявил, что разницы между наградами СССР и нацистской Германии не видит.
И в этом дурном потоке предвыборных инициатив я ловлю себя на собственных ощущениях:
с каждым годом мне все больше и больше хочется прийти к этому памятнику. И таких, как я в прошлом году у памятника оказалось 200 тысяч человек. А 200 тысяч – это треть жителей современной Риги.
Монумент, казавшийся в детстве уродливой бетонной «дурой», вдруг стал местом, которое притягивает сильных духом людей. Рука не поднимается написать «притягивает русских», потому что к памятнику идут и белорусы, и украинцы, и цыгане, и десятки других национальностей. И год от года немало латышей.
С одним из них я разговорился у памятника в прошлом году. Он, как выяснилось, служащий средних лет, с сильным латышским акцентом, по-русски мне сказал:
«Наши газеты так много пишут, что здесь 9 мая пьяное русское быдло устраивает пьянки для оккупантов. Вот я пришел посмотреть. Мне стыдно, что пишут наши газеты. Я редко где встречал таких позитивных людей!»
В этом году я тоже пойду к памятнику. Пойду вместе с женой и двумя своим пацанами – 11 и 4 лет. И знаю, что смогу там встретить всех своих знакомых, кого не видел месяцами и годами. Потому что только в Риге и только на 9 мая ветер с Даугавы, доносит сладкий запах сирени с горьким запахом полыни. Мой дедушка перед смертью говорил мне, что так пахло в мае 1945-го. Так пахнет Победа…