Политика Политика

Личная заинтересованность или отсутствие перспектив: Майя Санду хочет вывести Молдову из СНГ

Распад СССР заставил бывшие союзные республики искать свое место в новых реалиях. Целью создания СНГ было решение возможных разногласий между уже независимыми государствами и появление нового интеграционного объединения. Что получилось в этом направлении, а что нет? К чему пришли страны — участницы Содружества за 30 с лишним лет? На эти вопросы в интервью RuBaltic.Ru ответил ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей МАРКЕДОНОВ.

За последнее десятилетие внешнеполитические приоритеты Молдовы претерпели значительные изменения. Насколько это характерно для остальных бывших советских республик?

— Внешнеполитические изменения в новых независимых государствах постсоветского пространства, их постоянные трансформации — это скорее общая черта, чем что-то индивидуальное. У нас сейчас принято ту же Грузию считать страной абсолютно пронатовской, но открыто декларировать свое стремление в НАТО она начала в 1999–2000 годах, а еще в 1994–1995-х не просто вступала в СНГ, но и давала добро на размещение российских войск на своей территории вне Абхазии и Южной Осетии (Вазиани, Ахалкалаки).

Однако потом, видя, что многие действия Москвы не соответствуют грузинским устремлениям, она переориентировалась на евроатлантическое направление. К слову, Грузия стала первой из стран Закавказья, заключившей соглашение о свободной торговле с Китаем — страной, мягко говоря, далекой от НАТО. Почему? Среди прочего и потому, что КНР признает грузинскую территориальную целостность, а для внешнеполитического позиционирования Тбилиси важно показать, что эта ценность не имеет однозначной привязки к выбору в пользу Запада.

Мы видим сегодня определенную коррекцию и армянской внешней политики. Еще год или два назад представить себе заявления премьер-министра или спикера парламента — первых лиц Армении — о неудовлетворительной работе ОДКБ, о сбоях союзнических отношений с Россией вряд ли было возможно. На эту тему высказывались отдельные, скорее маргинальные депутаты и политики. Сегодня — другая реальность. Уже Никол Пашинян говорит о военном присутствии РФ в Армении как о риске для нацбезопасности.

Что касается Молдовы, то за последние тридцать с небольшим лет наблюдались ее постоянные дрейфы то в одну, то в другую сторону. Здесь еще важны особенности каждой страны. В случае с Молдовой важно говорить об определенной многоукладности.

На протяжении 31 года с момента распада Советского Союза мы видели борьбу и сторонников проевропейского курса, и евроатлантистов, и тех, кто склонен к евразийскому выбору. Можно вспомнить период президентства Игоря Додона, когда евразийский вектор был более четким и явным.

При этом в республике по крайней мере до 2021 года какой-то гомогенизации власти не было. Додон декларировал пророссийский курс, а парламент, многие депутаты, представители других ветвей власти осуждали, например, «российскую оккупацию». Конституционный суд Молдовы выносил определенные решения по этому вопросу.

Но то, что сейчас происходит, это гомогенизация. Началась она с внутренней политики, когда после победы в 2020 году Майя Санду пришла к власти и столкнулась с недружественным составом парламента. Она провела внеочередные выборы, обеспечив лояльность парламента и сформировав свое правительство. Произошла концентрация власти в руках если не одного человека, то команды единомышленников, которая может проводить более-менее гомогенный политический курс.

Однако у этого курса есть свои оппоненты. Можно здесь говорить о левых силах — это коммунисты и социалисты, можно говорить о партии Илана Шора, которая актуализирует другие запросы, имеющиеся в молдавском обществе.

То есть если мы будем говорить о постсоветских независимых государствах, то для них всех очень важен поиск собственной ниши, собственной идентичности — как внутренней, так и внешней. Отсюда и разные повороты-развороты. Внешняя политика всех стран бывшего СССР не стоит на месте, и очень многое зависит от внутренних раскладов, потому что практически все они многоукладны.

Кстати, Украина до Евромайдана — это ведь тоже многоукладная страна с точки зрения внешней политики. Там были сторонники и четкого евроатлантического, и евразийского выбора, были разные повороты и трансформации. Но есть определенный тренд, и мы его увидели на примере Грузии, Украины и Молдовы: гомогенизация.

Когда представители прозападных структур начинают доминировать во внутренней политике, это приводит к внешнеполитическим изменениям.

Пример обратного свойства — Беларусь. Она тоже многоукладна. Наряду с пророссийским, скажем, пролукашенковским выбором там был и прозападный. Но после 2020 года он ослаб вследствие внутренних причин. Поэтому каждая постсоветская страна имеет, конечно, определенные особенности, но и общий фундамент тоже имеется.

С чем связано явное ослабление внутренних связей такого межгосударственного образования, как СНГ?

— Отвечая на вопрос о связях внутри этой интеграционной структуры, стоит прежде всего определиться с целеполаганием. Когда-то, еще в 1990-е годы, СНГ называли инструментом цивилизованного развода. Я хочу четко зафиксировать, что и в Беловежских соглашениях, и в Алма-Атинской декларации декабря 1991 года было четко прописано, что СНГ — это не новое государство, не новый тип государственного устройства, это объединение государств. А объединение должно нести какую-то позитивную нагрузку. И она была.

В 1990-е годы позитивная нагрузка была в отсутствии визового режима, признании тех границ, которые сложились в советское время, признании дипломов без подтверждения в другой бывшей союзной республике, в льготных тарифах, прежде всего энергетических.

Постепенно все эти основы СНГ подтачивались.

Если мы посмотрим на границы, то уже в 2000–2001 годах был введен визовый режим между Грузией и Россией, свои визы ввела Туркмения. Между Арменией и Азербайджаном вообще не было дипломатических отношений, а между Россией и Грузией они прервались в 2008 году.

В 2009 году был создан прецедент выхода из СНГ: Содружество покинула Грузия. Получилось, что инструмент развода выполнил свою задачу: союзные республики разошлись. Кто-то сблизился с НАТО, кто-то — с Россией, выбрав евразийский вектор, кто-то, как Азербайджан или Узбекистан, проводит «политику качелей» — умелого балансирования между разными центрами силы. Туркменистан заявил о своем нейтралитете. То же сделала и Молдова, но фактически этот нейтралитет из-за приднестровского конфликта так и не реализовался.

А сегодня его оспаривают сами молдавские лидеры, актуализируя тему кооперации с ЕС и НАТО.

То есть собственно целеполагание перестало работать. Развод состоялся, но он не дает новой семьи, не дает качества новых семейных отношений. Поэтому если мы говорим об СНГ, то эта структура в значительной мере исчерпала свой потенциал — появились те же визы, укрепились границы. Потом ушли в прошлое льготные тарифы по энергетике, признание дипломов и так далее.

И, конечно, появилось слишком много новых вопросов в повестке дня, чтобы объединять очень разные и непохожие страны. Сегодня, наверное, между Молдовой и Туркменией больше различий, чем между Туркменией и Египтом. То есть наблюдается расхождение не только внешнеполитических, но и внутриполитических особенностей и ориентиров.  

Мы видим примеры парламентских республик: Молдова, Грузия, Армения. Сейчас мы не говорим о качестве этих парламентских республик, но по факту это так. И мы видим суперпрезидентские республики: Азербайджан, Россия и Беларусь. Отойти от этой модели пытается Казахстан, хотя и не всегда последовательно.

То есть страны очень разные. И только память об общем прошлом их в какой-то степени объединяет, да и то они по-разному осмысливают свою историю.

Кто-то рассматривает Советский Союз как мрак, как имперское угнетение. Кто-то видит в нем «золотой век», кто-то до сих пор сохраняет советскую мифологию о Победе, а кто-то от нее решительно отворачивается. Даже когда мы говорим, что советское прошлое нас сближает, в реальности далеко не всегда это так.

Как итог нового целеполагания для СНГ не было предложено. Отсюда и отсутствие какого-то серьезного потенциала для развития. Это скорее поддержание неких контактов, попытки найти какие-то конструктивные механизмы взаимодействия по не всегда, в общем-то, «снг-шным» вопросам. Это разговоры об урегулировании того или иного конфликта, региональной безопасности и так далее.

Продолжение следует…

Читайте также
10 февраля 2023
Принятие парламентом Молдовы поправок к Уголовному кодексу, предусматривающих наказание за сепаратизм, обостряет отношения республики с Приднестровьем. Об этом заявила официальный представитель МИД Мария Захарова.
10 февраля 2023
Варшава не исключает закрытия оставшихся пунктов пропуска на границе республики с Беларусью. Об этом заявил журналистам премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий.
10 февраля 2023
Министерство иностранных дел Молдовы вызвало посла России Олега Васнецова после сообщений о якобы нарушении воздушного пространства республики ракетой. Об этом сообщил глава пресс-службы Министерства Даниел Водэ.
11 февраля 2023
Правление нынешних европейских лидеров закончится весьма плачевно для старой европейской цивилизации. Об этом заявил зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев.