Демографическое положение остаётся одной из главных проблем стран Балтии. Для исправления положения создаются специальные программы по возвращению покинувших страну соотечественников, а порой отдельные политические силы даже предъявляют «демографические ультиматумы» правительству, для того чтобы руководство страны, наконец, обратило своё внимание на эти сложности. О том, как выглядят на демографической карте Европы республики Балтии и Россия, а также какие страны в данном вопросе могут быть ориентиром для других, портал RuBaltic.Ru побеседовал с профессором факультета глобальных процессов МГУ им. М. В. Ломоносова, заведующим Лабораторией мониторинга рисков социально-политической дестабилизации НИУ ВШЭ, разработчиком математической модели демографического будущего России Андреем КОРОТАЕВЫМ:
- Андрей Витальевич, каковы в настоящее время демографические тенденции, демографические перспективы для европейского пространства?
- В демографическом плане Европа достаточно разнородна, то есть нельзя говорить о каком-то однозначном единстве. Довольно разные траектории у Северной и Южной Европы. То есть, вопреки обычным представлениям, как раз для Южной Европы сейчас характерна низкая рождаемость, а для Северной Европы – высокая. Поэтому в зоны особой демографической депрессии попадают такие страны, как Португалия, Испания, Италия, тот же самый Кипр, Греция.
Ещё такой кластер демографического неблагополучия – это страны Центральной Европы.
Это, соответственно, Германия, Австрия, Венгрия, Словения – страны, имеющие историческое отношение к Австро-Венгрии почему-то оказываются предиктором какой-то аномально низкой рождаемости.
- Это как-то связано с историей Австро-Венгрии?
- Никакого внятного объяснения этому нет, но периодически все, кто входил когда-то в Австро-Венгрию, страны с очень разными культурами, даже по европейским меркам имеют аномально низкую рождаемость при прочих равных.
- А благополучные территории в отношении демографии?
- Более благополучные зоны – это практически весь северо-восток: Франция, Бельгия, Голландия, Дания, Великобритания, Ирландия, Финляндия, Швеция, Норвегия, Исландия. Исландия - рекордсмен по европейской рождаемости. Существует отговорка, что это всё иммигранты, что никакой повышенной рождаемости на Севере Европы нет, но в Исландии как раз крайне-крайне мало иммигрантов, а рождаемость там, в общем, 2,2 ребёнка на женщину. Эта цифра означает абсолютное отсутствие угрозы депопуляции, гарантирует достаточно гармоничную демографическую структуру, отсутствие проблем с пенсионным фондом.
- К которой из этих двух зон можно отнести страны Восточной Европы?
- Вот Восточная Европа, зона стран бывшего Советского Союза – их действительно можно рассматривать в качестве особой зоны.
Для всех этих стран была характерна «демографическая яма» 90-х, а также всплеск смертности в 90-е – это и в России, и в Беларуси, на Украине, в Эстонии, Литве, Латвии, Молдавии.
Но при этом в Грузии и Армении, не говоря уже про Азербайджан и Среднюю Азию, такого не случилось – это именно в европейской части бывшего Советского Союза был очень заметный всплеск смертности в начале 90-х годов. Ну и для всего бывшего социалистического блока было характерно резкое падение рождаемости в начале 90-х.
- Знакомство с данными по странам Балтии показывает, что там довольно высокий уровень смертности, низкий уровень рождаемости и высокая эмиграция. ООН рисует довольно страшные прогнозы. Как Вы полагаете, стоит ли им доверять? И что вообще делать в такой ситуации?
- Балтия тоже не вполне однородна. Есть более благополучная Эстония, у Эстонии можно во многих отношениях и поучиться. Эстонии после 1994 года очень здорово удалось сократить смертность. Надо иметь в виду, что продолжительность человеческой жизни и в Латвии, и в Литве заметно выше российской. То есть коэффициент смертности высокий, но это из-за старого населения, в том числе свой вклад вносит эмиграция молодого населения из страны. Эстонии удалось добиться успехов в плане поддержки рождаемости, сопоставимых с успехом России.
Что касается прогнозов ООН, они в высокой степени инерционные. То есть они полезные, но надо понимать, что это не «прогнозы», а «проекции» - если посмотреть на сайт ООН, там слово «прогноз» не используется, используется слово «projections». Это проекции текущих тенденций. Они не говорят, что «прогнозируют, что в Литве в 2010-м году будет такое-то население». Они так никогда не скажут. Это проекция текущих тенденций: если всё будет идти, как идёт, то вот в 2050-м году это закончится тем-то и тем-то. То есть применительно к той же самой Литве это прогноз-предупреждение.
Это рассчитано на то, что правительство и гражданское общество в соответствующих странах как-то примут эту проекцию в расчёт и предпримут какие-то меры, чтобы такого не произошло.
Я всё-таки подозреваю, что в Прибалтике какие-то меры начнут предпринимать, но это вопрос времени. Я не сомневаюсь, что Латвия и Литва пойдут по пути Эстонии в плане мер по поддержке рождаемости.
- Как Вы оцениваете демографическую ситуацию в России? Что было сделано за последние годы? Какие сценарии существуют, какие меры необходимы?
- В последние годы, в середине двухтысячных, образовался особый блок: Беларусь, Украина, Россия; всем этим странам удалось добиться достаточно успешного подъёма рождаемости мерами, направленными на поддержку рождаемости.
В России это большая заслуга отечественного демографа Рыбаковского, который предложил материнский капитал – эта мера не была опробирована, её никогда ещё никто до России не пробовал.
И мера оказалась необыкновенно эффективной, сработала неожиданно хорошо. Россия после 2005-ого года находится на одном из первых мест в мире по темпам сокращения смертности, росту рождаемости и продолжительности жизни, то есть успех абсолютно нетривиальный.
Меры в области здравоохранения свою роль тоже сыграли. Расчёты показывают, что абсолютно решающий вклад внесло снижение алкогольной смертности. Это и увеличение акцизы на водку, и запрет на продажу алкоголя после одиннадцати вечера. Потому что и число убийств в высокой степени из-за этого сократилось: на момент введения реформ большинство убийц находились в состоянии алкогольного опьянения в момент убийства, как, впрочем, и большинство убитых. Количество самоубийств в большой мере сократилось из-за этого.
Ситуация в последние годы у нас получается какая: успехи очень заметны и в плане роста рождаемости, и в плане сокращения смертности и увеличения продолжительности жизни, но совершенно недостаточные для среднесрочной перспективы. Потому что всё это происходит на фоне того, что с большей силой начинает действовать эффект «демографической ямы» начала 90-х годов, то есть в жизнь вступает малочисленное поколение, родившееся в начале 90-х.
- Как же необходимо реагировать в таких условиях?
С 87-го по начало 90-х число рождений в России уменьшилось практически в два раза, это неизбежные последствия «демографической ямы». А теперь этот эффект начинает двигаться всё дальше и дальше. Число женщин детородного возраста сократится в ближайшие годы – до середины 20-х годов – почти в два раза. В таких условиях и двух-то детей на женщину недостаточно, надо брать более высокую планку, чем двое детей.
То есть у нас сейчас рождаемость где-то 1,72 ребёнка на женщину, что очень неплохо по европейским меркам. В этом плане Россия приблизилась по рождаемости к благополучным странам Северо-Западной Европы, то есть ушла из клуба Центральной и Южной Европы. Но в тех же самых Германии, Франции, Швеции не было демографической ямы начала 90-х, поэтому России, чтобы избежать депопуляции, нужно не успокаиваться на достигнутом, а уже принимать новые серьезные меры по поддержке рождаемости; повторяю – ни в коем случае не успокаиваться на достигнутом.
