×
Экономика Экономика

«Восточное партнерство» и евроинтеграция: вместе или вместо?

Источник изображения: www.images.europaemail.net

В Варшаве 25-27 марта проходит встреча парламентских делегаций Польши, Литвы и Украины. Глава литовской делегации, спикер Сейма Видас Гедвилис представил на межпарламентской ассамблее приоритеты грядущего председательства Литвы в ЕС, среди которых и «Восточное партнерство». О европейской интеграции Украины литовские политики говорят еще увереннее, чем украинские, настолько им хочется, приведя в ЕС новых членов, самим избавиться от статуса «новичков».

Отношение к «Восточному партнерству» существенно различается у всех интересующихся проектом сторон. У европейских чиновников эту программу принято ставить в пример успешной политики ЕС в восточном пограничье. В России к этой программе относятся настороженно, поскольку ее фундаментальная основа – отношения ЕС со странами постсоветского пространства за минусом России: тесная историческая связь стран СНГ с Россией, таким образом, игнорируется, а отношения РФ и ЕС искусственным образом отделяются от контактов Брюсселя с другими странами постсоветского пространства.

В самих странах «Восточного партнерства» противоречивое отношение к программе: о ней там говорят как о ступеньке на пути к евроинтеграции и очень болезненно воспринимают любые намеки, что эта программа – замена полноценному членству в ЕС, предлагаемая им Брюсселем.

На самом деле подобные намеки имеют под собой основания. После начавшегося с греческих проблем 2010 года и не утихающего до сих пор долгового кризиса, в Евросоюзе все чаще подвергают сомнению целесообразность последнего большого расширения ЕС в 2004 году, когда в его состав вошли территории на порядок беднее стран т.н. Старой Европы. В этих условиях перспективы скорого вхождения в состав ЕС постсоветских государств выглядят откровенной фантастикой.

Европейская политика соседства, возникшая в 2004 году, изначально могла считаться «подготовительным классом» для претендующих на вступление в Евросоюз постсоветских государств. Связано это было даже не столько с социально-экономическим оптимизмом в Европейском союзе, сколько с положением дел в претендующих на вступление странах СНГ.

Украина в середине 2000-х годов носила звание «инвестиционного рая»: ВВП страны рос по 13% в год, был введен режим благоприятствования инвестициям иностранного бизнеса. Кроме того, «оранжевая революция» 2004 года выдала новой власти огромный кредит на реформы от населения. Вместо этого новые лидеры сами занялись коррупцией, а увлекшись процессом, перессорились друг с другом. Рост экономики сменился ее стремительным падением, и в итоге Украина оказалась одной из наиболее пострадавших от кризиса 2008-2009 годов стран мира.

В Грузии в середине прошлого десятилетия также наблюдался устойчивый экономический рост и рост социального благополучия. Более того, грузинским прозападным властям удалось осуществить ряд успешных либеральных реформ в государственном секторе. Однако для Европы возможность интеграции Грузии в ЕС со временем обернулась перспективой получить в своем составе вторую Югославию, также разваливающуюся на куски от этнических конфликтов и регионального сепаратизма. Администрация Саакашвили эту ситуацию не только не исправила, но и усугубила войной в Южной Осетии. Точно так же евроинтеграция Молдовы сопряжена у Брюсселя с опасностью получить в придачу проблему непризнанного Приднестровья. А включив в свой состав Азербайджан с Арменией, ЕС получит в качестве «бонуса»…Нагорный Карабах.

Дальнейшее расширение европейской интеграции становится невозможным не только из-за внутренних проблем Евросоюза, но и потому что страны, претендующие на членство в ЕС, утрачивают для него всякую привлекательность.

Одно дело рассматривать включение в свой состав стремительно развивающейся Украины – лидера экономического роста, обогнавшего Китай, и совсем другое дело - неуклонно деградирующая Украина, стремящаяся в ЕС с явным прицелом на его структурные фонды для дотационных членов.

Учреждение в 2009 году «Восточного партнерства» можно считать центральным элементом новой европейской дипломатии в восточном пограничье, когда политика соседства из средства превращается в цель: странам СНГ теперь предлагается быть не в Европе, а с Европой.

Для этого используются такие инструменты, как договор об Ассоциации с созданием Зоны свободной торговли, упрощенный визовый режим и то же «Восточное партнерство». Эти инициативы могут рассматриваться как ступеньки к полноценной интеграции, но звучит это наивно: скорее это псевдоинтеграция, половинчатая интеграция с ЕС, изящный способ, с одной стороны, создать буфер между Россией и ЕС, с другой стороны – не принимать в свой состав новых «нахлебников».

Характерно различное отношение к этой программе у ее инициаторов и руководства стран, на которые эта программа направлена. Для европейских чиновников «Восточное партнерство» немыслимо без политической, шире – публично-правовой составляющей, включающей в себя административные реформы, борьбу с коррупцией, поддержку гражданского общества и независимых СМИ, развитие демократических институтов. На программы, связанные с институциональным развитием и проведением реформ, странам «Восточного партнерства» было выделено 175 миллионов евро на 2011-2013 годы (для сравнения: на программы социально-экономического развития на тот же период – 75 миллионов евро).

Лидеры стран «Восточного партнерства» такие предложения встречают без энтузиазма: для них сотрудничество с европейцами в этих сферах сводится к посягательству на свой суверенитет (примечательно, что как раз сейчас, во время обсуждения Вильнюсского саммита «Восточного партнерства» в Украину под благовидными предлогами не пускают группу финансовых ревизоров ЕС). Для постсоветских республик «Восточное партнерство» - это способ получить финансирование от Евросоюза, что не может не настораживать Брюссель: страны, претендующие на членство в ЕС, уже заранее ведут себя как дотационные члены.

Так выглядит ситуация в общем. При рассмотрении частностей у «Восточного партнерства» обнаруживается еще одна заинтересованная этим проектом сторона. Это так называемая «Новая Европа», прежде всего, Польша и страны Балтии. Польша в 2009 году была инициатором «Восточного партнерства» и активно продвигала его в Евросоюзе. Сейчас инициативу в продвижении программы пытается перехватить Литва, намереваясь использовать свое председательство в ЕС для придания «Восточному партнерству» «второго дыхания». Закономерно возникает вопрос: зачем им это надо?

Если все шесть стран «Восточного партнерства» вдруг вступят в ЕС, чего так упорно добивается литовская дипломатия, то что будет с европейскими структурными фондами? Там и так не хватает денег для удовлетворения аппетитов дотационных государств (к которым, кстати, относится и Литва). А если членом ЕС станет 45-миллионная Украина?

Ответ здесь определяется не столько трезвым экономическим расчетом, сколько местными политическими реалиями. Во-первых, «Восточное партнерство» для литовской элиты хорошо тем, что плохо для России: в Москве проект вызывает неприятие, значит можно действовать по принципу «жабу готов проглотить, лишь бы врагу насолить». Во-вторых, страны Балтии до сих пор остаются в Евросоюзе за «новичков»: ими вполне может двигать соображение, что после присоединения к ЕС Украины и Молдовы Брюсселю придется хлебнуть с ними столько горя, что прибалты на этом фоне станут, наконец, выглядеть успешными старожилами Европейского союза... 

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров