После падения Берлинской стены и объединения Германии основные государственные институты ГДР — бюрократический аппарат, армия, полиция и так далее — вступили в период расформирования и ликвидации. Миллионы людей были вынуждены покинуть свою работу. Однако была категория жителей ГДР, к которой западногерманские власти относились с особым вниманием. Речь идет о сотрудниках Министерства государственной безопасности ГДР, более известного как Штази (Ministerium für Staatssicherheit) — разведывательной службы Восточной Германии, доставлявшей Бонну массу неприятностей.
Служба разведки ГДР считалась одной из наиболее эффективных не только в странах Варшавского договора, но и во всем мире.
В условиях ограниченных ресурсов сотрудникам восточногерманской спецслужбы удавалось эффективно противодействовать активности разведок стран НАТО, в первую очередь Федеральной разведывательной службы ФРГ, и проводить дерзкие операции на территории Западной Германии. Конечно, часто помогало сотрудничество с дружественным КГБ СССР, однако во многих случаях именно инициативные действия восточногерманских разведчиков и глубокие знания противника определяли конечный успех работы.
Осенью 1989 года здания Штази были захвачены демонстрантами. Сотрудники разведки спешно уничтожали одно из главных достижений своей работы — архив персональных досье, который охватывал почти все взрослое население ГДР.
Благодаря отлаженной работе с внештатными агентами в Штази без особого труда могли найти папку с информацией на неаккуратного в высказываниях диссидента, подозрительного госслужащего или замышляющего побег через Берлинскую стену гражданина.
Машины по уничтожению документов не справлялись с объемами бумаги, и архивные дела приходилось разрывать на мелкие кусочки вручную.
Поскольку уничтожить за несколько вечеров такой объем информации было невозможно, многое из архивов Штази уцелело. Ценность и важность оставшейся информации сложно переоценить. Даже часть секретных сведений одной из эффективнейших разведок мира позволяла пролить свет на механизмы работы не только Штази, но и разведок других стран соцлагеря и даже стран Запада. Неконтролируемое распространение такой специфической информации могло иметь непредсказуемые последствия.
В 1991 году власти объединенной ФРГ постановили предоставить доступ к архивам Штази всем желающим гражданам бывшей ГДР.
Теперь каждый «Осси» мог узнать содержимое своего досье, составленное в результате наблюдений штатных и внештатных агентов, доносов со стороны друзей и знакомых и из других источников. Желание узнать о себе что-то новое изъявили десятки тысяч человек.
Однако когда дело дошло до обнародования дел действующих немецких политиков, в том числе канцлера Гельмута Коля, обличительный пафос уступил место осторожности и тому, что сейчас бы назвали сохранностью персональных данных. Закрыть обратно архивы было невозможно, но внести ряд изменений в законы, которые предотвратили бы обнародование нежелательной информации, — вполне по силам.
В результате принятых поправок в действующее немецкое законодательство доступ к досье западногерманских политиков был оставлен только для исследователей, изучающих работу Штази. Сведения, которое могли оказаться в их распоряжении, не подлежали огласке.
Для публикации информации о любом гражданине ГДР, собранной по данным архивов, необходимо его письменное разрешение. Отдельные категории сведений стали закрыты для обнародования при любых условиях.
Так, не закрывая доступ к архивам Штази напрямую, правительство ФРГ смогло редуцировать его до узкого круга исследователей, которые сохраняли ограниченные возможности для публикации полученных данных.
Даже рядовые граждане ГДР, получая копии своих дел, не могли знать источников происхождения находящейся в них информации. Конечно, в некоторых случаях не составляет особого труда определить, что «стукачем» был коллега по работе или приветливый сосед. Однако ответственность за подобные догадки лежит уже на самом читателе, а не на правительстве.
Двойственная ситуация с восточногерманскими архивами дает почву для конспирологических теорий, степень правдивости которых сложно оценить.
Например, до сих пор неясна связь со Штази действующего канцлера Ангелы Меркель, в годы работы в Академии наук ГДР исполнявшей обязанности секретаря по агитации и пропаганде.
Сама госпожа Меркель признает лишь попытку вербовки со стороны спецслужб ГДР. Якобы ей удалось уклониться от сотрудничества под предлогом «болтливости».
Многим журналистам и историкам эта версия кажется неубедительной. Скептики, в частности, указывают на то, что, работая в Академии наук, Ангела Меркель имела возможность выезжать в ФРГ, что едва ли было возможно для беспартийной молодой девушки, страдавшей избыточной разговорчивостью.
Так или иначе, немецкий опыт показывает, что публикация секретных документов не может не сопровождаться ограничениями, которые касаются не только политиков или известных персон, но и рядовых граждан, чья карьера или жизнь может быть разрушена одним документом.
Интерес к секретам Штази правительству ФРГ удалось ввести в академические рамки, по большей части избежав резонансных скандалов. Этот опыт заслуживает внимания стран постсоветского пространства, имеющих доступ к секретным документам КГБ и других спецслужб бывшего СССР.
