×
История История

Либеральная интеллигенция — дитя и жертва холодной войны

Источник изображения: rusfact.ru

Резонансным медийным событием прошедшей недели стало интервью нобелевского лауреата по литературе 2015 года — белорусской писательницы Светланы Алексиевич. В разговоре с журналистом Алексиевич отметилась рядом радикальных высказываний. В частности нобелиант заявила, что русский язык на Украине можно на время отменить, чтобы «сцементировать нацию», что на войне права человека не соблюдаются и Киев правильно сделал, начав войну. Об этом неоднозначном интервью, архетипе постсоветского национально-сознательного либерала и отношениях России и Беларуси аналитический портал RuBaltic.Ru побеседовал с колумнистом и политическим обозревателем из Минска Александром ШПАКОВСКИМ:

Александр ШпаковскийАлександр Шпаковский

— Александр Павлович, в интервью Светлана Алексиевич регулярно использовала такие местоимения, как «мы» и «они». При этом в слово «мы» она иногда вкладывала тот смысл, что Россия и Беларусь являются Союзным государством, как оно и есть. И использовала «они», когда говорила о России как о потенциальном враге украинской и даже белорусской государственности. Есть ли на сегодняшний день разделение на «мы» и «они» в Беларуси?

— В Беларуси, в отличие от российской общественно-политической мысли, интервью Светланы Алексиевич прошло практически незамеченным. Во всяком случае, я не видел никаких публикаций в государственной прессе, репортажей официальных телеканалов об этом событии.

Только белорусская оппозиционная пресса, которая является рупором радикальных националистических структур и поддерживается из-за рубежа, акцентировала внимание на данном интервью и публиковала выдержки из него.

Что касается Алексиевич, то она — человек, на мой взгляд, с размытой идентичностью.

Поколение таких перестроечных либералов, как Алексиевич, сделало себе имя на разоблачении советской действительности, зачастую за счет мнимых и притянутых за уши фактов.

С другой стороны, Алексиевич — это человек «русской культуры», как она сама признаётся. В ней противостоят два начала: страх перед «красным человеком», борьба с ним и принадлежность к русской культуре. Ни от того, ни от другого она отказаться не может, поэтому периодически попадает в разного рода странные ситуации. Сейчас она очень резко высказалась в отношении жителей Донбасса, русских людей на юго-востоке Украины, вся вина которых перед украинским правительством заключается в том, что они решили защищать собственную идентичность. Хотя неоднократно и галичане (жители Западной Украины) делали, в принципе, то же самое.

Ранее Алексиевич уже попадала «под обстрел» наших (белорусских — прим. RuBaltic.Ru) националистов. Например, когда говорила о том, что не пишет на белорусском языке, являясь русским человеком и русским писателем.

Светлана АлексиевичСветлана Алексиевич

— Насколько Светлана Алексиевич является на сегодняшний день моральным авторитетом для оппозиционно настроенной части белорусского общества? Вы сказали, что националисты ее недолюбливают. Может быть, среди иного спектра белорусской оппозиции она является авторитетом?

— Для националистов Алексиевич «своей» никогда не станет. Хотя бы в силу того, что не разговаривает на белорусском языке. Конечно, она может выступать их ситуативным союзником, когда негативно высказывается о России, Лукашенко, Путине, проблематике конфликта на юго-востоке Украины, но «своей» она не будет никогда. Неоднократно Позняк и другие духовные лидеры белорусских националистов подвергали Алексиевич критике.

Что касается либеральной интеллигенции, которую можно условно отнести, как и саму Алексиевич, к жертвам перестройки и информационного противоборства того периода, для них она, безусловно, является моральным авторитетом.

На мой взгляд, Алексиевич — советский человек. Глубоко советский человек, который сделал себе имя на развенчании собственной родины.

То есть это продукт, жертва информационной войны и дитя холодной войны в каком-то смысле. Но я не думаю, что в белорусских условиях мнение Алексиевич является сколько-нибудь веским. Если сравнивать ее даже с покойным Василем Быковым, который тоже фрондировал и находился не в самых лучших отношениях с действующей властью, то, на мой взгляд, их вес несопоставим.

— В пользу Василя Быкова, разумеется?

— Конечно.

— Сейчас складывается такое впечатление, что в Беларуси есть запрос на оппозиционного политического лидера. Есть ли перспектива у нобелевского лауреата Светланы Алексиевич стать неким новым оппозиционным лидером? Или, с Вашей точки зрения, она не ставит никаких политических целей перед собой?

— С момента получения Алексиевич Нобелевской премии существует ряд теорий, которые я считаю конспирологическими: и премия была получена ею под влиянием западных политических кругов, и сама Алексиевич вынашивает политические амбиции, это наш белорусский Вацлав Гавел. Я в это не верю.

Во-первых, поведение Алексиевич говорит о том, что политических амбиций у нее нет. Нобелевскую премию она потратила не так, как это делают политические лидеры, которые хотят получить народную поддержку. Алексиевич сразу купила себе дорогую квартиру.

За Алексиевич нет серьезных политических структур. Никто из политических лидеров не высказывался в ее поддержку. Она является женщиной достаточно преклонного возраста и значительную часть времени проводит не в Беларуси.

Кроме того, есть еще один факт, он подтверждается всеми избирательными кампаниями, проходившими в Беларуси ранее.

Представители гуманитарной интеллигенции очень редко получают у нас поддержку народа. Потому что типаж управленца по-белорусски у нас — это крепкий хозяйственник, прошедший серьезную школу руководящей работы в различных секторах народного хозяйства.

К тому же Алексиевич достаточно умна, чтобы не разменять свой имидж пусть и спорного, но добившегося определенных результатов писателя на имидж политика-неудачника.

— Алексиевич поддерживает украинское движение за обособленность от России, неоднократно высказывалась в поддержку Майдана, националистических движений на Украине. Но в своем интервью она раскритиковала Марин Ле Пен, сказав, что если бы Франция выбрала Ле Пен в президенты, то этим бы французы доказали, что Франция — несвободная страна. Свободные страны националистов выбрать не могут. Как это можно объяснить? Для Украины у нее один стандарт, а для Франции — другой.

— Это можно объяснить так же, как мы объясняем поступки и высказывания политиков евроатлантического сообщества: это двойные стандарты. Такие же двойные стандарты использует и Алексиевич. Но я не думаю, что она мыслит слишком глубоко.

Алексиевич, безусловно, хороший документалист. Но если говорить о ней как о политическом аналитике, то, я считаю, мы имеем дело с ангажированной позицией 69‑летней дамы. Она с умным видом рассуждает о тех вещах, которых не понимает и не знает. Алексиевич не была на Майдане, никогда не общалась с Марин Ле Пен, не имеет глубокого представления о программе преобразований «Национального фронта», не была в регионе конфликта на Донбассе, не имела возможности общаться с живущими там людьми. Тем не менее она делает определенные заключения, потому что это отвечает ее нынешней идейно-политической позиции. И потому что ей это удобно.

Если бы Алексиевич сказала что-то другое, то в один миг из рукопожатной фигуры на Западе она превратилась бы в изгоя.

Она действует, преследуя свои интересы, и это соответствует тем взглядам, которые она исповедует.

Если бы изъять Алексиевич из того круга, в котором она находится, и познакомить ее с реальной действительностью, то это бы могло изменить ее позицию по отношению к людям, живущим на Донбассе. Но пока она ничего этого не знает, ей удобно жить с завязанными глазами. Этим и объясняется жестокость в ее высказываниях.

— Еще одна цитата Алексиевич: «Вчера я шла по Бродвею. Видно, что каждый — личность. А идешь по Минску или Москве, видно, что идет народное тело — общее. Да, они переоделись в другие одежды. Они ездят на новых машинах. Но только они услышали клич боевой от Путина: “Великая Россия!” — и опять это народное тело». Действительно ли на сегодняшний день белорусское и российское общества являются настолько несвободными в сравнении с западным?

— На мой взгляд, Алексиевич — это пример человека, который стал жертвой перестройки. В 70–80‑х годах госпожа или товарищ Алексиевич воздавала хвалу руководителям партии и лидерам Октябрьской революции. Сейчас она старается отмыться от своего прошлого. По сути, Алексиевич сегодня — это антисоветчик.

Ее высказывания о России, Беларуси, Путине, Лукашенко, людях — это низкопоклонничество перед Западом, как это называлось в Советском Союзе.

Я уверен, что многие белорусы и россияне бывали на Западе. Не видно существенных отличий между людьми, живущими у нас и в странах Западной Европы.

Рассуждения Алексиевич носят надуманный характер, это ее субъективные убеждения. Слышен ли сейчас клич Путина в Минске?

Надо понимать, что Беларусь была одним из основных «затейщиков» процессов реинтеграции на постсоветском пространстве. И, естественно, мы заинтересованы в становлении сильной России.

Как сильное субъектное Белорусское государство, мы понимаем важность сильной России для интересов нашей безопасности и нашей экономики. Чем сильнее Россия в военном плане, чем сильнее наш союз, тем проще нам будет противостоять деструктивным силам, которые хотят нарушить баланс в белорусском обществе. Чем сильнее Россия экономически, тем больше мы сможем продать в Российскую Федерацию белорусских товаров.

Те действия, которые предпринимает российское руководство на международной арене, встречают поддержку белорусского общества. Это не говорит о том, что белорусы готовы отказываться от суверенитета. Но свою роль союзника Республика Беларусь готова выполнять.

Сегодня именно Беларусь не дает на западе замкнуться кольцу сдерживания России, не дает соединиться Украине, Польше и Прибалтийским государствам в рамках одного военно-политического образования, лояльного к НАТО. Военно-стратегическое значение белорусского «балкона» в системе общей обороны Союзного государства России и Беларуси очень важно. Это побуждает геополитических конкурентов России к тому, чтобы дестабилизировать обстановку в Беларуси и разрушить наш союз.

— Ежегодно в Беларуси в марте проходит мероприятие «День воли». Там слышны лозунги, схожие с теми, что были на Майдане. Насколько возможно повторение киевского сценария в Минске?

Потенциал оппозиции в Беларуси на сегодняшний день находится в пределах 30% электората. Однако это разнородная публика, среди которой есть либеральная интеллигенция, противники сегодняшнего стиля руководства, мелкий бизнес, пострадавший от вступления страны в Евразийский союз (повысились ввозные пошлины на определенные виды товаров). Есть лица, которым эстетически не нравится образ Александра Лукашенко, и есть националисты.

По данным социологических служб, доля националистов среди протестного электората не превышает 5%. Это показатель их влияния в массах. Но они ведут себя агрессивно, наступательно, особенно в социальных сетях и в Интернете.

Сегодня угрозы антигосударственного или националистического переворота в Беларуси нет. Но протестные настроения есть, как в любой стране.

Ими будут пытаться воспользоваться деструктивные силы, с учетом того, что у них есть устойчивая поддержка со стороны западных государств и достаточно серьезная инфраструктура в национальном сегменте сети Интернет.

— Почему за 25 лет в обществе так и не возникло людей, которые бы объединили восточнославянские народы? И, может быть, так же яро отстаивали бы это единство, как выступают против него их противники. Или такие фигуры в нашей культуре есть?

— Причины того, что лидеры мнений не появляются, связаны с той катастрофой, которую мы пережили, — распадом огромной, некогда единой страны. Несколько столетий белорусы, русские и украинцы жили вместе, а потом вдруг мы оказались в «национальных квартирах». И только сейчас Беларусь вернулась к уровню потребления, существовавшему в Советском Союзе. А многие республики до сих пор так и не достигли уровня потребления времен СССР.

— Есть у нас надежда на то, что появятся в нашей культуре претенденты на Нобелевскую премию, которые бы выступали за единство наших народов?

— Надежда, конечно же, есть. А люди эти не обязательно должны быть награждены Нобелевской премией. Возможно, они уже растут. Потому что Россия и Беларусь, несмотря на все трудности, с середины 90‑х развиваются. Растет новое поколение, ценности интеграции присутствуют, как и понимание необходимости держать общий строй в этом непростом мире.



Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!