В связи с третьей годовщиной литовского председательства в Совете ЕС портал RuBaltic.Ru вспоминает, чем обернулись ключевые литовские инициативы 2013 г. Литовский стиль в ЕС тогда заранее восторженно окрестили «свежим балтийским бризом». Но, как показали дальнейшие обстоятельства, литовские прожекты зачастую не только заканчивались безрезультатно, но и имели противоположный эффект – сродни самострелу.
Карьерный рост
Среди литовских политиков своеобразным венцом карьеры считается приглашение поехать «на повышение» в Брюссель и встроиться в недра элиты евробюрократии. Типичные образцы такого социально-политического лифта – Валдис Домбровскис и Витянис Андрюкайтис. Президент Даля Грибаускайте не стала исключением из правила. Более того, литовский президент в своё время была еврокомиссаром аж дважды: сначала по образованию и науке, потом по финансовому программированию и бюджету.
Грибаускайте лелеяла мечту, что успешное председательство поднимет её политический вес и станет трамплином для получения должности главы Еврокомиссии. И она даже пользовалась поддержкой в некоторых кругах, поговаривали СМИ.
В итоге лоббистских усилий не хватило – британские, немецкие и американские союзники отдали предпочтение кандидатуре датского премьера Халле Торнинг-Шмидт, а победу одержал Жан-Клод Юнкер. Таким образом, лакомый пост от Грибаускайте уплыл. Кроме того, главным дипломатом ЕС стала Федерика Могерини, которую Литва поначалу встретила прохладно, обвинив в «недостаточной нейтральности» (читай – относительной умеренности) по отношению к России. Пресса в качестве утешительного приза прочила Грибаускайте блистательную карьеру в ООН, но и здесь не сложилось из-за обилия более достойных кандидатов. Злые языки поговаривают, что из-за провала с ЕК Грибаускайте и затаила обиду на Россию.
Вильнюсский саммит
Саммит «Восточного партнёрства» в Вильнюсе 28–29 ноября стал поворотным пунктом в переходе восточного направления планирования ЕС от приоритета ценностей к приоритету ситуативной политики. На повестке дня стоял вопрос подписания Украиной Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Кэтрин Эштон, Карел де Гюхт, Штефан Фюле и другие еврочиновники наперебой отмечали, что Киев не только слишком медленно движется к евростандартам, но и принимает репрессивные законы в обход Венецианской комиссии. Переняв председательство, Литва объявила себя главным защитником режима Януковича, фактически выступая «адвокатом дьявола». Администрация Грибаускайте прилагала колоссальные усилия по убеждению партнёров, что пробуксовывание украинских реформ и невыполнение Киевом «домашних заданий» не страшно. Главное – поскорее во что бы то ни стало вырвать Украину из «совка» и лап «имперской России». Такими темпами «список Фюле» – перечень формальных требований Брюсселя к Украине – несколько раз ужимался. В конечном счёте к саммиту осталась всего одна-единственная просьба – выпустить из тюрьмы Юлию Тимошенко, но и её решили отложить и всё равно предложить Януковичу подписать соглашение.
«Подгонка» Киева к подписанию договора «любой ценой» вкупе с резким решением Януковича приостановить евроассоциацию привели к беспорядкам, революции, многочисленным жертвам и гражданской войне. Также от евроассоциации отвернулась Армения.
После «Вильнюса-13» встал вопрос о целесообразности «Восточного партнёрства» как такового. Эксперты как из стран-участниц, так и извне стали чаще констатировать, что формат исчерпал себя и будет лучше каждой стране строить отношения с ЕС в индивидуальном, двустороннем порядке.
Украинский конфликт
После Евромайдана Литва из главных адвокатов Януковича превратилась в главного адвоката и защитника интересов нового правительства. Россию Грибаускайте назвала «террористическим государством». Террористическими государствами Литва предложила признать самопровозглашённые ДНР и ЛНР, стараясь занять максимально непримиримую позицию по отношению к России. Литовские политики также стали ведущими агитаторами за поставку на Украину наступательного оружия. Рвение вооружить Киев дошло до курьёза, когда литовским властям пришлось опровергать обещания собственного посла на Украине, торопящего события.
Невзирая на попытки Литвы демонизировать Донбасс, никто признавать террористическими ДНР и ЛНР не стал.
Конфликт привёл к двум раундам Минских соглашений. Несмотря на периодические сообщения о взаимных обстрелах, перемирие в целом соблюдается. В то время как призывать мировое сообщество помогать Киеву становится всё труднее, учитывая статьи в мировой прессе о «непобедимой коррупции» на Украине. В результате чего литовским политикам приходится регулярно волноваться и делать заявления, что «Запад не должен забыть Украину».
Санкции
Оседлав идею санкций, Литва призывала принять против России максимально жёсткие меры и вообще наиболее сурово покарать «кремлёвских агрессоров». Вильнюс развернул кампанию по образованию единого фронта для борьбы с Россией, для чего пришлось убеждать страны Центральной Европы, которые изначально не были в восторге от санкций. После нескольких предупреждений Москва ответила продуктовым эмбарго и сворачиванием прибалтийского транзита. Именно страны Балтии пострадали от санкций больше всех, включая Литву, потерявшую половину экспорта в РФ. Наиболее тяжко пришлось фермерам и транспортникам. Резкое падение российского грузопотока ударило по Клайпедскому порту, который пришлось спасать белорусам.
Фермеры же были вынуждены вместо традиционного рынка сбыта в России в экстренном порядке пробиваться на более насыщенные конкуренцией европейские рынки.
Правительство, в свою очередь, заняло одно из первых мест в очереди просителей евроденег и с протянутой рукой пытается достучаться до Брюсселя, чтобы компенсировать огромный ущерб от «санкционной войны». Так, в начале марта Вильнюс просил Евросоюз выделить 75 млрд евро на ликвидацию последствий российского эмбарго. Причём ЕС не всегда щедр: в прошлом году Литва просила с аналогичной целью 50 млрд евро – получила только 12,6 млрд. В довесок пагубный эффект от санкций в Литве совпал с переходом страны на евро и с ростом цен на продукты питания. И самое главное – санкции никак не повлияли на позицию Кремля.
Так называемая «политическая изоляция» России, жарким сторонником которой также была Литва, закончилась фиаско.
Тупиковость идей «изоляторов» впоследствии признала даже Польша. Удалось только избавиться от неформального клуба «Большая восьмёрка», который Россия покинула без особых сожалений, да лишить российскую делегацию права голоса в ПАСЕ (депутаты тоже не испытывали особых страданий по этому поводу). На ключевых саммитах вроде G20 Россия всё равно присутствовала. После длительного перерыва в апреле прошло заседание Совета Россия – НАТО. Генсек Альянса Йенс Столтенберг заявил о желании провести повторную встречу в ближайшее время. Литве на этом фоне приходится наблюдать и периодически журить коллег, напоминая им, что с Россией нельзя восстанавливать контакты на прежнем уровне. Но даже идея переноса или бойкота ЧМ-2018 по футболу, которую Литва поддерживала, не нашла отклика – новоизбранный босс ФИФА Джанни Инфантино объявил: «Я люблю Россию!» – сделав это на языке агрессора.
Близость к фронту
После Крыма Литва объявила Россию главной угрозой европейской безопасности, а себя – прифронтовым государством, ожидающим перманентного вторжения. Жизнь по законам военного времени обернулась рядом неприятных сюрпризов для обороняющихся от «неминуемого вторжения». Наспех проведённый возврат воинского призыва подстегнул и без того ужасающую эмиграцию молодёжи, что был вынужден признать премьер-министр Альгирдас Буткявичюс. Пропаганда опасности российской агрессии привнесла нервозность и паранойю в общество, лексикон политиков стал более радикальным и оторванным от реальности.
С завидной периодичностью население пугают то несуществующим десантом на Куршскую косу, то гипотетическими казаками-партизанами в лесах, то едущими транзитом российскими курсантами мореходного училища, из-за которых оцепляют Вильнюсский вокзал.
Предвоенная истерия повлияла и на риторику ДГБ, который стал активнее разыскивать российских агентов и шпионов среди критиков власти, что повысило уровень недоверия к согражданам. Как следствие, в печати начали появляться руководства членов Союза стрелков по самостоятельной «нейтрализации коллаборантов», а правительство стало издавать инструкции по выживанию на случай оккупации «зелёными человечками». Нагнетание милитаристской атмосферы, в свою очередь, привело к учащению инцидентов в морском и воздушном пространстве, которые подаются прессой как прелюдия к агрессивным действиям.
Энергетика
Пропагандируя энергетическую независимость и борьбу с российской «энергетической империей», Литва яростно сопротивлялась строительству газопровода «Северный поток». К сугубо политическим аргументам тогда прибавилась и традиционная озабоченность Литвы экологией. Объявив крестовый поход против проекта, Вильнюс упустил возможность провести трубу через свои территориальные воды, притом что «Северный поток» всё равно был реализован. В своей борьбе против расширения проекта до «Северного потока – 2» Литва уже откровенно выставляет вперёд политические аргументы, утверждая, что проект идёт вразрез со стратегическими интересами ЕС. Российские партнёры, однако, отказываться от строительства не собираются и говорят, что всё идёт по плану. Получатели российского газа также интереса к проекту не теряют, а Литва рискует опять остаться в стороне.
Ведь норвежский газ, поступающий через СПГ-терминал в Клайпеде, обходится дорого, из-за чего правительству приходится уговаривать норвежцев снизить цену.
Похожая история произошла с Игналинской АЭС, которая была закрыта по требованию ЕС на радость литовским националистам. Многие эксперты, включая руководителя переговорной комиссии по энергетике Александраса Абишалу, предупреждали, что преждевременная смерть «Игналинки» приведёт к плачевным последствиям, но политики были непреклонны. Из одной из самых энергоизбыточных стран Литва в одночасье стала одной из самых энергодефицитных. План строительства Висагинской АЭС под эгидой независимости от России провалился. Теперь Литва воюет против Островецкой АЭС, строящейся в Беларуси, рискуя тем самым лишиться белорусского грузопотока, спасающего Клайпедский порт после введения санкций. Белорусы также остались непреклонны и спокойно продолжают возводить станцию. Литве же приходится покупать дорогое электричество из Скандинавии и наблюдать, как цены растут каждую неделю.
Престиж и авторитет
Не стоит забывать, что председательство в Совете ЕС – отличный способ «продвинуть» собственную страну и набрать косвенных политических очков. Государства используют эту возможность для повышения своей значимости и узнаваемости в европейских коридорах власти. У Литвы с увеличением политического капитала не сложилось, и после того, как её пребывание у руля ЕС быстро забылось, всё окончательно вернулось на круги своя. Литва по-прежнему пребывает на европейской периферии. Как и прежде, Вильнюсу приходится годами дотошно выпрашивать у коллег деньги и защиту от соседей. Министр иностранных дел Линас Линкявичюс стал главным европейским «напоминальщиком», который спит и видит, что, не дай Бог, интересы его родины будут благополучно забыты. Брюссель, в свою очередь, высказывает идеи или принимает решения, которые вводят литовских политиков в ступор.
Они не знают, как реагировать на очередной брюссельский прожект, начинают активно фрустрировать и, судя по реакции, вообще узнают обо всём последними, будь то квоты по приёму беженцев или мобильные бригады европограничников.
Европейская редакция популярного информационно-аналитического портала Politico недавно «обижала» Литву дважды. В февральской «матрице влияния», подготовленной накануне саммита ЕС, возможности Дали Грибаускайте повлиять на две ключевые проблемы – миграцию и «Брексит» (выход Британии из союза) – были оценены как низкие. А в апрельском рейтинге европейских лидеров по влиянию на принятие решений в Брюсселе Грибаускайте угодила в лигу слабаков. Положение дел наглядно иллюстрирует ситуация с беженцами: в то время как Польша отвергает попытки ЕС принудить её к приёму беглецов из Африки и с Ближнего Востока, Литва крайне нехотя, скрепя сердце согласилась приютить 325 человек, потом так же безропотно не стала сопротивляться повышению разнарядки до 1105.
