Вооруженный конфликт на Донбассе длится четвертый год, что грозит превратить его в наиболее продолжительную войну на территории Украины за последние несколько веков. С течением времени всё больше украинских политиков и представителей крупного капитала предлагают собственные планы, направленные на политико-дипломатическое урегулирование этого противостояния. Невозможность силового возврата неподконтрольного Донбасса начинают признавать официальные киевские власти.
Киев не планирует военным путем возвращать контроль над отдельными районами Донецкой и Луганской областей, заявил министр обороны Украины Степан Полторак в интервью Deutsche Welle. Логично, учитывая, что все международные игроки выступают исключительно за дипломатический путь завершения конфликта.
На сегодняшний день конфликт на Донбассе имеет постановочный характер.
Киевская власть крайне заинтересована в продолжении нынешней вялотекущей конфронтации в формате «ни войны, ни мира». Все последние действия Киева, а именно легитимация блокады Донбасса решением Совбеза и отключение электроснабжения Луганска, направлены на консервацию сложившегося с февраля 2015 г. (после «дебальцевского котла» и подписания «Минска‑2») статуса-кво.
Вести полномасштабные боевые действия Киев не в состоянии, а мирная реинтеграция Донбасса в политико-правовое и электоральное поле Украины может стать тем фактором неопределенности, который с высокой долей вероятности расшатает сложившийся по итогам Майдана и окончательно оформившийся после подавления фронды Коломойского весной 2015 г. политический баланс.
Война представляет собой идеальный способ быстрого обогащения, что является ключевой, если не единственной, мотивацией украинского правящего класса. В последние годы затраты Украины на силовой блок составляют 5% от ВВП (16% бюджетных расходов Украины в 2017 году), что сравнимо с показателями находящегося в состоянии хронической боеготовности Израиля и зажиточных ОАЭ. Более того, недавно премьер-министр Гройсман предложил увеличить военный бюджет вдвое. Понятное дело, что никто из властей предержащих, при которых Украина бьет европейские рекорды по уровню коррупции, лишаться подобной «кормушки» не желает.
Нельзя не отметить, что власти Донецка и Луганска также лишатся «кормушки» в случае реинтеграции в состав Украины на условиях «Минска-2», предполагающих ликвидацию самопровозглашенных республик и предоставление особого статуса отдельным административно-территориальным единицам.
Оттого ДНР и ЛНР также не проявляют особого желания реализовывать соглашения.
Украинские «верхи», обладающие монополией на информацию внутри страны, используют конфликт как технологию социального управления люмпенизирующимися народными массами, списывая нарастающий вал социально-экономических проблем на «российскую агрессию». «Не мешайте нам воровать, а то Путин нападет!» Денонсировать Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной от 31 мая 1997 года киевские власти при этом не спешат.
В случае завершения конфликта неизбежно встанет вопрос, как киевским властям сдерживать праворадикальные элементы, настроенные на «войну до победного конца», и как социализировать сотни тысяч участников силовой операции на Донбассе в условиях деградировавшей к состоянию даже не третьего, а четвертого мира экономики. Автомат для этих людей уже стал средством производства и орудием труда. Пространство конфликта за ресурсы может расшириться на всю Украину.
Осознавая очевидный тупик в минском процессе, международные посредники в форматах США — РФ и ЕС — РФ активизировали усилия, направленные на имплементацию положений документа под названием «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», составленного в феврале 2015 года. В то же время западные издания проявляют пристальный интерес к Виктору Медведчуку, — пожалуй, наиболее результативному участнику минского процесса, в чьем активе освобождение порядка 400 пленных, а также доверительные отношения с первыми лицами Украины и России.
Этот факт недавно детально осветила Financial Times, опубликовавшая большое интервью с Медведчуком, а международное информагентство Reuters, в свою очередь, заинтересовалось контактами последнего с администрацией Трампа. Редакция влиятельного западного издания даже задала политику некоторое количество вопросов, связанных с его деятельностью как международного переговорщика, вовлеченного в решение широкого круга проблем, включая восстановление экономических отношений между Киевом и Москвой, специфику взаимоотношений США с Китаем и т. д.
Всё это может свидетельствовать о том, что Запад ищет фигуру политика, который располагает доверием всех вовлеченных в конфликт сторон, может стать ключевым коммуникатором между ними и способен сформулировать повестку переговоров.
«План Медведчука» по урегулированию конфликта — принятие четырех законопроектов: об амнистии, о конституционных изменениях в части децентрализации, о проведении выборов на Донбассе, об особом порядке местного самоуправления на Донбассе — перекликается с предложениями глав внешнеполитических ведомств ФРГ и Франции Франка-Вальтера Штайнмайера (нынешнего президента ФРГ) и Жан-Марка Эро, озвученными ими в сентябре 2016 года в ходе визита в Киев.
Слова представителя РФ в Контактной группе по урегулированию ситуации на Украине Бориса Грызлова, который по итогам переговоров в Минске заявил, что Москва настаивает, чтобы официальный Киев предоставил Донбассу особый статус по «формуле Штайнмайера», заиграли новыми красками. Получается, российский представитель завуалированно дал понять: для Кремля базис урегулирования конфликта на Донбассе — это вышеприведенный мирный план.
Для того, чтобы Киев публично признал невозможность возврата Донбасса силовым путем, а для украинских политиков публикация собственных планов по урегулированию конфликта политико-дипломатическим способом стала правилом хорошего тона, понадобилось три года. Будем смотреть, сколько времени займет непосредственно процесс реинтеграции Донбасса, благо политическая воля внешних акторов к этому имеется. Главное, чтобы к тому времени Украина не свалилась в «войну всех против всех» — тогда уж точно будет не до Донбасса и Минских соглашений.
