В конце февраля состоялся визит министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Тегеран. Главными темами переговоров стали ядерная программа Ирана, развитие двусторонних отношений, региональная безопасность, а также проблемы, связанные с конфликтами на Ближнем Востоке и в Южном Кавказе. Несмотря на широкий спектр затронутых вопросов, российско-иранское сотрудничество пока не может избавиться от ряда стратегических ограничителей. Вместе с тем, несмотря на эти ограничители, Москва и Тегеран стараются конструктивно решать возникающие противоречия с учетом мнения и интересов друг друга. Такой подход был бы самым подходящим при восстановлении взаимодействия между Россией и странами Восточной Европы по урегулированию украинского конфликта.
Министр иностранных дел Ирана Аббас Аракчи подчеркнул, что переговоры с российской стороной проходили в конструктивном ключе, и обе страны продолжают тесное взаимодействие по ряду ключевых направлений, в том числе сохраняется общность позиций в отношении западных стран. По его словам, Иран «не будет вести переговоры под давлением и угрозами». Этот тезис повторяет официальную позицию Ирана в отношении ЕС и США, которые продолжают применять санкционное давление на Тегеран. Российская поддержка в этом вопросе воспринимается в Иране как важный дипломатический ресурс, позволяющий противостоять внешнему давлению.
Одна из ключевых тем встречи — будущее Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Лавров подтвердил, что Россия продолжает поддерживать дипломатическое урегулирование иранской ядерной программы, заявив, что «ресурс дипломатии сохраняется, нельзя им пренебрегать. Надо его максимально эффективно задействовать без каких-либо угроз и намеков на возможности неких силовых решений». В иранском экспертном сообществе нет единства относительно перспектив этого процесса. Консервативные круги считают, что СВПД себя исчерпал и Тегерану необходимо сосредоточиться на развитии ядерных технологий без оглядки на западные страны. Как пишет издание «Кейхан», «Иран больше не должен полагаться на обещания Запада, а должен развивать свои ядерные возможности при поддержке союзников». Однако прагматически настроенные эксперты видят в российской поддержке шанс на сохранение переговорного процесса и предотвращение дальнейшей эскалации конфликта с Западом.
Также к ключевым темам встречи можно отнести двустороннее экономическое сотрудничество. Россия и Иран наращивают торговые отношения, особенно в энергетической сфере, несмотря на санкции. Аракчи заявил, что «экономические связи развиваются стремительно», и напомнил о предстоящем заседании межправительственной комиссии в апреле. В то же время потенциал торгового оборота между странами остается реализованным не до конца. Главные преграды — санкционные ограничения и сложности с финансовыми расчетами. Москва заинтересована в укреплении экономических связей с Тегераном, но ведет прагматичную политику, не торопясь идти на конфронтацию с Западом из-за Ирана.
Министры обсудили ситуацию в Сирии, Ливане, Палестине, Йемене и Афганистане. Власти в Тегеране традиционно поддерживает «ось сопротивления» — группы, противостоящие Израилю и США, что находит отклик среди консервативных кругов в Иране. В этом контексте российско-иранское взаимодействие остается тактическим, но не стратегическим союзом: Москва стремится балансировать между разными силами в регионе и не спешит полностью поддерживать иранские инициативы.
Вопрос Южного Кавказа также стал предметом обсуждения. Иран выразил готовность способствовать мирному урегулированию между Арменией и Азербайджаном, а также усилению своего влияния в регионе. Однако перспективы российско-иранского взаимодействия в этом направлении скорее вызывают вопросы, учитывая ограниченные возможности Тегерана в регионе, где доминируют интересы Москвы, Анкары и Баку.
Визит Лаврова состоялся на фоне международных переговоров о прекращении конфликта на Украине, в которых участвует Россия. Интересно, что Москва поддержала американскую резолюцию по прекращению огня, что вызвало обсуждения в иранских СМИ. В Тегеране этот шаг интерпретировали по-разному: одни считают его прагматичным шагом Москвы, другие видят в этом возможное изменение российской политики в отношении Запада, что может затронуть и отношения России и Ирана.
Представители иранского истеблишмента подчеркивают, что Тегеран продолжает сотрудничество с Москвой, но при этом сохраняет осторожность. Например, российская позиция в Совете Безопасности ООН по вопросам, касающимся Ирана, иногда вызывает критику среди иранских политиков, которые опасаются, что Москва использует Тегеран как разменную монету в своих переговорах с Западом. «Москва проводит прагматичную политику, что делает для Тегерана необходимым учитывать все возможные сценарии развития событий», — пишет одно из ведущих иранских изданий «Фарс».
Встреча Сергея Лаврова с иранским руководством показала, что Москва и Тегеран продолжают стратегическое сотрудничество, но каждая из сторон преследует собственные интересы. В Иране существует широкий спектр мнений относительно перспектив этих отношений — от полного сближения до осторожного прагматизма. Общий вектор заключается в том, что Иран видит в России важного партнера, но при этом сохраняет скептицизм относительно долгосрочных гарантий этой дружбы.
Визит Лаврова не устранил полностью скептицизм относительно долгосрочных перспектив российско-иранского сотрудничества. Тегеран, несмотря на демонстрируемую близость с Москвой, по-прежнему исходит из многовекторной стратегии, стараясь не делать ставку на одного партнера.
Наиболее вероятный сценарий развития событий — сохранение прагматичного подхода с обеих сторон, где экономические и политические интересы будут определять глубину взаимодействия.
Риски дальнейшего сближения также очевидны. Во-первых, сохраняются санкционные ограничения, усложняющие экономическое сотрудничество. Во-вторых, российская политика на Южном Кавказе и в Центральной Азии не в полной мере комплементарна иранскими интересами. В-третьих, Тегеран учитывает вероятность изменения российской позиции в случае успешных переговоров с Западом.
Поэтому визит Лаврова не только подтвердил заинтересованность сторон в развитии российско-иранского партнерства, но и подчеркнул ограничения этого взаимодействия. Будущее отношений станет зависеть от способности сторон адаптироваться к меняющимся геополитическим условиям, а также от уровня доверия между Москвой и Тегераном. Если европейские союзники США не будут привлечены к возможной сделке между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, это может побудить их к диалогу с Ираном, что, в свою очередь, способно повлиять на позицию Тегерана на переговорах с Вашингтоном и на его отношения с Россией. В таком случае нынешняя конфигурация сил в регионе Южного Кавказа и Ближнего Востока претерпит серьезные изменения.
