Противодействие России в обновлённой военной стратегии США названо главной задачей Европейского командования американских вооружённых сил. Ранее Россия приняла новую стратегию национальной безопасности, в которой основным вероятным противником РФ назван Североатлантический альянс. При таких взаимных стратегических документах разговоры о возобновлении взаимодействия и даже сотрудничества между Россией и НАТО представляются блефом и «дымовой завесой».
В новой военной стратегии США, опубликованной на сайте Европейского командования американских вооружённых сил EUCOM, объявлено, что угрозы европейской безопасности исходят с севера, востока и юга. На южном направлении главной угрозой Европе признаётся запрещённая в России террористическая группировка «Исламское государство». Отдельной угрозой, не связываемой причинно-следственными связями с гражданской войной в Сирии и деятельностью ИГИЛ, называется наплыв беженцев в Европу. Отчасти это правильно: мигранты бегут в Европу не только из разрушенных Сирии и Ирака, но и из Северной Африки. Однако разрушение государственности стран арабского мира как причина кризиса беженцев и угроз терроризма, этнической преступности и прочего в военной стратегии США не упоминается тем более.
На северном и восточном направлении монополистом по нанесению угроз европейской безопасности военное ведомство США называет Россию.
В стратегии Пентагона говорится, что Европе угрожают «растущий потенциал противника по производству баллистических ракет, распространение оружия массового уничтожения, инфекционные заболевания, кибератаки, международные и национальные террористические организации, а также незаконный оборот наркотиков». Опасность со стороны России объясняется её «нарастающим агрессивным поведением». На восточных границах ЕС такое поведение уже традиционно связывается с Украиной, на севере (и в этом новаторство документа) – с «милитаризацией Арктики».
Мерой борьбы с «агрессивным поведением» называется помощь европейским союзникам в деле «сдерживания агрессивной политики» России.
Напомним, что почти одновременно с Соединёнными Штатами новую стратегию национальной безопасности приняла и Россия. Согласно российской стратегии, основным потенциальным противником России является Североатлантический альянс, основной практической угрозой безопасности – приближение военной инфраструктуры НАТО к российским границам.
«Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора (НАТО) и наделение её глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, активизация военной деятельности стран блока, дальнейшее расширение Альянса, приближение его военной инфраструктуры к российским границам создают угрозу национальной безопасности», – сказано в утверждённом в конце прошлого года президентом Путиным документе.
При таком взаимном юридическом признании друг друга в качестве потенциальных военных противников предложения о возобновлении взаимодействия и даже сотрудничества между Россией и НАТО выглядят в лучшем случае частной инициативой отдельных умеренно-прагматичных политиков, в худшем случае – блефом и «дымовой завесой».
Между тем, подобные предложения с начала года высказываются регулярно. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, презентуя 28 января в Брюсселе отчёт о деятельности Североатлантического альянса за 2015 год, заявил, что настало время обсудить возможность провести заседание Совета Россия – НАТО. За несколько дней до этого заявления министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер уже не в первый раз предложил возобновить работу Совета Россия – НАТО. Одновременно с последним заявлением Штайнмайера председатель Военного комитета НАТО Петр Павел высказал мнение, что Североатлантическому альянсу нужно скорректировать стратегию сдерживания как базовый подход в отношении России так, чтобы это была «комбинация сдерживания и направленности на коммуникацию».
Кроме этих заявлений, можно вспомнить тоже недавние выступления Хиллари Клинтон, допустившей возможность новой «перезагрузки» в отношениях с Россией. Или статью в декабрьском номере Forbes, ставящую под сомнение необходимость для США конфликтовать с Россией из-за своих трусливых европейских союзников и вообще продлевать своё военное присутствие в Европе.
Но всё это слова. Даже в тех случаях, когда их высказывают не рядовые политики или журналисты, а официальные лица уровня главы немецкого МИД и генерального секретаря НАТО, это лишь некоторое смягчение официальной риторики по отношению к России, но не смена реальной политики. На практическом уровне Россию называют главной угрозой в стратегиях безопасности, к её границам двигают «Абрамсы» и авиацию, обвиняя при этом в «агрессивной политике в Арктике» и «милитаризации Калининградской области».
Даже на уровне риторики, бросаясь обвинениями в «российской пропаганде», страны НАТО при этом используют классические пропагандистские приёмы: обвиняют Москву в нежелании возобновлять диалог, ни словом не упоминают, что сами же от этого диалога отказались.
Ведь тот же Совет Россия – НАТО прекратил свою работу по инициативе НАТО. А теперь брюссельские функционеры Альянса обвиняют в бездействии этой переговорной площадки Россию. При таком двоемыслии и всё более нарастающей асимметрии между словами и делами рассчитывать на полноценное возобновление диалога России и НАТО не приходится.
