В последнее время термин «Восточное Партнерство» (ВП) всё чаще фигурирует в средствах массовой информации. Тем не менее, все ли действительно хорошо понимают, о чем идет речь? Что собой представляет это Восточное партнерство? И что ждет его в ближайшем будущем?
Свято место пусто не бывает. Образовавшийся после распада СССР и всего соцлагеря геополитический вакуум оказался заполнен в очень короткие сроки. Страны Центральной и Восточной Европы уверенно двинулись навстречу западным ценностям в крепкие объятия ЕС и НАТО. Прибалтика тоже не стала топтаться на месте. Повернувшись спиной к своему восточному соседу и широко расправив плечи, более не обремененные грузом промышленности и машиностроения, Латвия, Литва и Эстония летящей походкой направились на Запад.
В 2004-2007 гг. состоялось самое масштабное расширение Европейского Союза. После расширения для ЕС открылись новые горизонты. Новые границы ЕС существенно повлияли на развитие концепции Европейской Политики Соседства (ЕПС), и в частности её восточного направления, ведь в Восточной Европе оставался еще целый пояс независимых республик, расположенных между ЕС и РФ: Республика Беларусь, Украина и Республика Молдова. Республики Южного Кавказа: Армения, Азербайджан и Грузия также попали в поле зрения ЕС в качестве потенциальных партнеров.
Говоря о причинах появления инициативы Восточного партнерства, начать следует с 2002 года, когда в преддверии крупного расширения ЕС также начал дискуссии с будущими странами-соседями о формате развития отношений. В 2004 году последовал официальный старт Европейской Политики Соседства, после которого ЕС разработал основной план действий с большинством из соседей по восточному направлению и алгоритм его реализации.
Однако сразу после старта весь энтузиазм постепенно начал куда-то исчезать. Эксперты с обеих сторон говорили о необходимости реформировать ЕПС, но дальше разговоров дело не заходило. А тут еще и внутренний кризис в ЕС из-за затягивания с ратификацией Лиссабонского договора подоспел. Одним словом, начало было не из легких.
Точкой отсчета для второго этапа развития восточного измерения политики соседства следует считать 2008 год, который характеризуется целым рядом событий, повлекших за собой активизацию сторонников создания Восточного партнерства. Это и российско-украинский газовый кризис зимы 2008-2009, и военные действия на Кавказе в августе 2008 года. В это же время ЕС столкнулся с мировым финансовым и экономическим кризисом, также в существенной степени повлиявшим на активизацию восточного направления ЕПС.
Итак, что же собой представляет Восточное партнерство. Данный проект является инициативой Европейского Союза в рамках Европейской Политики Соседства в отношении шести стран Восточной Европы и Южного Кавказа. ВП выходит за рамки ЕПС, так как в большей степени зависит от двустороннего формата сотрудничества. Одним из основных идеологов Восточного партнерства стал министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, известный своими антироссийскими взглядами. Польскую инициативу поддержал министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт, также известный своей неустанной критикой РФ. Инициатива была запущена 7 мая 2009 года с целью укрепления двусторонних отношений с каждой из стран-партнеров посредством проведения переговоров и заключения соглашений об ассоциации, а также создания полноценных зон свободной торговли между ЕС и странами-партнерами. Кстати, одной из основных (однако долгосрочных) целей ВП является упразднение виз ЕС для граждан стран-партнеров. Однако в ближайшее время речь идет лишь об упрощении визового режима.
Таким образом, мы получаем следующую картину. Во-первых, инициатива ВП была создана после того, как Россия недвусмысленно заявила о своей готовности вновь играть роль одного из наиболее влиятельных акторов в регионе. Причем инициаторы ВП - господа Сикорский и Бильдт – явно не принадлежат к числу русофилов.
Так, Россия, при всей своей значимости в регионе, не была приглашена для участия в этой инициативе, что заранее предопределило неконструктивный характер будущего развития Восточного партнерства и соответствующую реакцию РФ на попытки ЕС установить свои правила игры в традиционной сфере влияния России.
Во-вторых, смущают условия, на которых развивается это пресловутое партнерство. Суть сводится к тому, что страны-партнеры должны всецело подстраиваться под нормы и правила ЕС, взамен получая лишь смутные обещания о молочных реках и кисельных берегах в отдаленном будущем.
Мало того, что никто никому членство в ЕС не обещает, но даже об отмене безвизового режима речи не идет. Мягко стелет ЕС, да жестко спать.
Существуют, конечно, механизмы финансирования, основным из которых является Европейский инструмент соседства и партнерства (ЕИСП), работающий как в восточном, так и в южном измерении ЕПС. За период 2007-2013 год почти 4 млрд. евро из фонда ЕИСП были выделены восточным партнерам ЕС, что составляет треть от всего фонда инструмента. Наряду с ЕИСП, существуют и другие виды финансовой поддержки восточных партнеров в виде макрофинансовой помощи: гранты, кредиты и др. Однако прибыль от экономической интеграции стран-партнеров с лихвой компенсирует ЕС эти вынужденные затраты.
Искренне хочется верить, что Восточное партнерство не направлено против России. И без него достаточно противоречивых моментов в непростых отношениях ЕС и РФ. Однако изначально заявленный формат инициативы подразумевал экономические потери для РФ в связи с переориентацией стран-партнеров на Запад. Данная ситуация, безусловно, не может не беспокоить РФ, и глупо было бы полагать отсутствие какого-то противодействия со стороны Москвы.
Подводя итог, можно с уверенностью утверждать, что коэффициент полезного действия европейской инициативы продолжит стремительно снижаться, если Восточное партнерство останется в таком виде, в каком существует сейчас. Вильнюсский саммит, признанный провальным даже западными экспертами, является явным тому подтверждением. Следующий саммит пройдет в первой половине 2015 года в Риге.
Если к этому году ВП не будет реформировано, велика вероятность повторения вильнюсского сценария и у нас. Более того, вызывает опасения возможность обострения двусторонних российско-латвийских отношений в преддверии Рижского саммита.
Данное обострение может существенным образом негативно повлиять на экономические отношения между двумя странами, от чего, в первую очередь, пострадает латвийская экономика. Не хотелось бы стать свидетелем какой-нибудь «шпротной войны», если честно.
Очевидно, что Восточное партнерство остро нуждается в реформировании. Причем на этот раз необходимо принять во внимание не только собственные интересы, но и интересы других вовлеченных в этот сюжет сторон, чтобы как можно более конструктивно и безболезненно реализовывать свои интересы. Так что либо ждем рестарт, либо в ближайшее время можем стать свидетелями заката ВП.
Справка RuBaltic.Ru:
Константин Соколов – член партии «Согласие».
