Вопрос послевоенных границ начал активно рассматриваться в СССР с лета 1943 г. Накануне Московского совещания министров иностранных дел СССР, США и Англии в октябре 1943 г. правительству были представлены проекты послевоенного устройства Европы. При всех вариантах от Германии отходили территории, захваченные ею с 1937 г., а Восточная Пруссия передавалась Польше. СССР оставлял за собой право на воссоединение Мемельской области с Литвой, а также на передачу Литве районов Восточной Пруссии, населенных литовцами. При этом, правда, высказывались опасения по поводу традиционных антироссийских настроений в Польше и сомнения по вопросу необходимости чрезмерного усиления этого беспокойного соседа.
Готовились и союзники СССР. Осенью 1943 г. польское правительство отправило ряд меморандумов правительствам Великобритании и США, в которых требовало защиты ими интересов Польши, отвергало советские предложения о границах и категорически настаивало на том, что признание польских прав на западные территории, включая Восточную Пруссию, не должно трактоваться как компенсация за уступку Советскому Союзу польских земель на востоке. Рузвельт согласился поддержать поляков и предложить Сталину провести в восточных районах Польши плебисцит по вопросу о будущей принадлежности этих территорий.
Вопрос о польских границах и судьбе Восточной Пруссии и Кенигсберга в принципе был решен в ходе Тегеранской конференции. 28 ноября 1943 г. состоялась приватная беседа Сталина с Черчиллем и Иденом. Во время встречи британский премьер-министр предложил урегулировать проблему границ путем компенсации Польше за счет Восточной Пруссии, что означало признание Англией «линии Керзона». Западная граница польского государства устанавливалась по р. Одер. Таким образом, советские условия были приняты. Судьба польских земель и Восточной Пруссии решались лидерами великих держав в лучших традициях классической дипломатии.
Черчилль вспоминал: «Сталин спросил, должны ли мы это делать без участия поляков. Я ответил "да" и сказал, что позже, когда все будет официально согласовано между нами, мы сможем обратиться к полякам».
На заседании 1 декабря произошло формальное утверждение принятого решения. Черчилль снова внес свое предложение о передвижке границ на запад и предложил формулу: «Очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции». Сталин моментально использовал ситуацию.
Он заявил: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кенигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Тем более что исторически это исконные славянские земли. Если англичане согласны на передачу нам указанной территории, то мы будем согласны с формулой, предложенной Черчиллем». Возражений со стороны Рузвельта и Черчилля не последовало.
Достигнутое в Тегеране соглашение было закреплено официальным заявлением советского правительства от 11 января 1944 г. В нем отмечалось, что вхождение Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР исправило несправедливость Рижского договора 1921 г. Советский Союз стремится к созданию сильной независимой Польши, выступает за дружбу и сотрудничество с ней. В письме к Черчиллю от 4 февраля 1944 г. Сталин в самой жесткой форме потребовал, чтобы поляки официально заявили о признании новой границы по линии Керзона. Он напомнил, что согласился на передачу Польше немецкой территории при условии передачи СССР Кенигсберга. «Без удовлетворения этой минимальной претензии Советского Союза уступка Советского Союза, выразившаяся в признании линии Керзона, теряет всякий смысл».
Союзники подтвердили тегеранское решение, 6 февраля Черчилль в первый раз сообщил премьер-министру Польши С. Миколайчику, что Польша получит Восточную Пруссию без Кенигсберга, мотивировав передачу этой территории Советскому Союзу выдающимися заслугами России в годы Первой мировой войны. Выступая в парламенте 22 февраля, Черчилль заявил: «Я могу напомнить палате общин, что мы никогда не давали от имени правительства Его Величества гарантий Польше относительно какой-либо конкретной линии ее границы… Я испытываю чувство величайшей симпатии к полякам, но я также сочувствую точке зрения русских. Россия имеет право на гарантии против повторения нападения на нее с запада, и мы идем до конца с ней, чтобы она получила такие гарантии не только силой своего оружия, но и в результате одобрения и согласия Объединенных наций.
Я не считаю, что требования русских гарантии их западных границ выходят за рамки разумного и справедливого». Примерно тогда же в ходе встречи со Сталиным посол США в СССР А. Гарриман заметил, что «польский вопрос в первую очередь касается СССР, во вторую очередь — Великобритании и лишь в третью очередь — Соединенных Штатов».
Источник: Золов А.В. Польская проблема во внешней политике СССР в годы Великой Отечественной войны //Studia internationalia: Материалы V международной научной конференции «Западный регион России в международных отношениях X-XX вв.» (29 июня – 1 июля 2016 г.). — Брянск: РИО Брянского государственного университета, 2016
