Фрагменты из интервью с ведущим российским исследователем по истории Польши Геннадием Матвеевым на тему судьбы попавших в польской плен красноармейцев по итогам советско-польской войны:
— Сколько красноармейцев побывало в польском плену?
— Среди военнопленных были те, кто сам сдавался в плен, не желая воевать. Особенно много таковых оказалось среди солдат, прошедших Первую мировую войну. Они рассчитывали отсидеться в лагерях для военнопленных, зная, что в 1914–1918 годах условия в них были сносные, а смертность невысокая. По моим подсчетам на основании польских сводок, с 16 февраля 1919 года по 18 октября 1920 года Красная армия на польском фронте потеряла пленными не менее 206 877 военнослужащих, в том числе не менее 450 командиров. Основная их часть попала в плен в 1920-м — не менее 177 584 человек. Это минимальный результат. Когда в сводках не было точной цифры, а указывались, например, несколько, более десяти, 100–200 пленных, я брал минимальную цифру.
Кормить большое число людей было накладно, и потому призванных в Красную армию в Белоруссии и на Волыни поляки отпустили домой. Командиры наступавших польских частей воспринимали пленных как обузу, ведь для их охраны и транспортировки требовалось выделять солдат. Судьба красноармейца зависела от конкретного офицера. В результате одних пленных отпускали, другие оставались в рабочих командах при польских частях, а третьих расстреливали.
— Без суда и приговора?
— Да. В польской армии расстрелы пленных не считались чем-то предосудительным и экстраординарным. Сразу расстреливали комиссаров, евреев и китайцев. 22 июня 1920 года Казимеж Свитальский, в то время личный секретарь Пилсудского, записал в дневнике, что «деморализация большевистской армии посредством дезертирства на нашу сторону затруднена в результате ожесточенного и беспощадного уничтожения нашими солдатами пленных».
Раненых красноармейцев бросали на поле боя. Их потом грабили и убивали местные польские крестьяне. Пилсудский не осуждал их, а призывал крестьян чинить расправы. С передовой пленных отправляли в тыл на сборные пункты и распределительные станции, но затем при транспортировании в лагеря многие погибали. Зимой приходили эшелоны, где насчитывалось до 300 замерзших трупов.
Только попавшие в лагеря и зарегистрированные в них красноармейцы становились настоящими пленными. Их жизнь хотя бы формально регулировалась инструкциями и приказами польского командования. Таковых, по моим подсчетам, было не менее 157 тыс. человек.
— Находились ли в польских лагерях другие категории военнопленных из числа уроженцев бывшей Российской империи?
— В них были военнослужащие Украинской народной республики, которые содержались в более хороших условиях. Были интернированные белогвардейцы. Поляки ставили их надзирателями над красноармейцами. Белогвардейцы занимались воровством и рукоприкладством.
— Сколько красноармейцев погибло в плену?
— Из-за плохого состояния учета военнопленных любые подсчеты условны. В феврале 1923 года член российско-украинской делегации (РУД) в Смешанной комиссии по репатриации пленных и интернированных Емельян Аболтин в официальном отчете о деятельности РУД отказался назвать даже примерное число умерших красноармейцев: «Сколько умерло в Польше пленных, установить нельзя, так как поляки никакого учета пленным в 1920 году не вели».
Главный польский специалист по этой теме Збигнев Карпус насчитал 16–18 тыс., российский историк Ирина Михутина пишет о 60 тыс. В ноте Георгия Чичерина от 9 сентября 1921 года также указаны 60 тыс. погибших. К тому моменту 70 тыс. красноармейцев уже вернулись из плена домой. Поскольку общая численность советских военнопленных была определена тогда в 130 тыс., то всех остальных записали в погибшие. Но ведь были тысячи пленных красноармейцев, которые пошли служить в антисоветские формирования.
По моим подсчетам, погибло от 25 тыс. до 28 тыс. человек — около 18% от числа пленных. Кстати, у Карпуса процентный показатель составляет около 16%.
— Каковы причины массовой гибели красноармейцев?
— Поляки относились к пленным как к скоту, если не хуже. Их содержали в бараках лагерей, в большинстве случаев оставшихся со времен Первой мировой войны. В основном это были полуземлянки, не рассчитанные на большое число военнопленных. В них было холодно и сыро, нар на всех не хватало. Спали прямо на земле. Мылись в холодных банях и без мыла. В это время проходила санитарная обработка одежды. Надевать ее приходилось мокрой, даже зимой, поэтому многие простужались. По лагерям прокатились три волны эпидемий холеры и других заболеваний. Тогда смертность среди военнопленных поднималась до 40%.
Обычным явлением была дизентерия, что свидетельствовало о некачественном питании и антисанитарии. По международным конвенциям пленные должны были создавать специальные комиссии, которые получали бы на складе по установленным нормам продовольствие, взвешивали его, следили бы за закладкой в котлы. Ничего этого не было. Всем занималась лагерная администрация, которая безбожно воровала, как и лагерная охрана.
Раненым и больным своевременно не оказывалась надлежащая медицинская помощь. На фотографиях наши пленные в Польше выглядят как босяки и беспризорники. Не могли красноармейцев в таком виде отправлять на фронт! Просто попавших в плен сразу грабили, разували и раздевали.
— Насколько корректно сравнивать польские лагеря 1919–1922 годов с нацистскими лагерями периода Второй мировой войны? Что у них было общего и в чем разница?
— Сравнение не совсем корректное. Хотя и в польских лагерях встречались садисты. Поручик Владислав Побуг-Малиновский перед тем, как стать историком и одним из редакторов собрания сочинений Пилсудского, отметился многочисленными зверствами в лагере Стшалково. Он ходил по нему в сопровождении капралов, которые по его приказу зверски избивали красноармейцев жгутами-плетками из проволоки. Тех, кто стонал или просил пощады, Побуг-Малиновский лично пристреливал. А если часовой убивал пленного, давал в награду три папиросы и 25 польских марок.
Надо признать и то, что поляки предвосхитили нацистов, внеся в свои действия в отношении пленных расовый подход и расстреливая первым делом попавших в плен евреев и китайцев. Потом гитлеровцы стали применять ту же тактику в отношении евреев.
По условиям содержания военнопленных картина очень близкая. Если брать положение именно в лагерях, а не в поле под открытым небом, где находились красноармейцы в 1941 году, то нацистские лагеря были лучше оборудованы, чем польские. Причем польские власти не торопились их ремонтировать. Массовая гибель военнопленных их не смущала.
Хотя если смотреть директивы Министерства военных дел Польши, то они содержали категорические требования улучшить содержание военнопленных. Беда в том, что грозные приказы не подкреплялись столь же строгим контролем за их исполнением. А они не исполнялись. В приказе от 6 декабря 1920 года министр военных дел Польши генерал Казимеж Соснковский констатировал: «Распоряжения Минвоендел, многократно издававшиеся по вопросам правильного обращения с пленными, касающиеся их надлежащего питания, размещения, одежды, а также создания сносных гигиенических условий в лагерях и на распределительных станциях пленных, не дали до сего дня желаемого результата».
— Неисполнение приказов подчиненными военного министра не тревожило?
— Не сильно тревожило. В итоге приказы оставались лишь фиксацией нечеловеческого обращения с захваченными противниками как во время войны, так и после ее окончания. И если в отношении случаев расстрела пленных на фронте еще можно пытаться ссылаться на состояние аффекта, в котором пребывали только что вышедшие из боя польские солдаты, то к убийствам пленных в лагерях такой аргумент применить никак нельзя.
Источник: Г. Матвеев «Сразу расстреливали комиссаров, евреев и китайцев» // Историк. 2020. Апрель. С. 47–51
