×
Контекст

О роли мифа об «оккупации» в странах Балтии

Известный российский социолог Р.Х. Симонян пишет:

Во-первых, это интегративная функция, позволяющая консолидировать население на основе единомыслия по поводу знакового события. В этом плане историческая память балтийских народов интенсивно эксплуатируется и «освежается» новыми подробностями террора НКВД. Умело используется любой повод. В частности, недавние упрёки России в связи с реабилитацией бывших легионеров СС, разрешения на их марши в центре Риги. Это вызывало в латышских масс-медиа проявления эмоционально окрашенных сюжетов депортации 14–15 июня 1941 года, всего за неделю до начала нападения Германии. Читательской и зрительской аудитории напоминали о том, что для семей, подлежащих депортации, на объявленную им железнодорожную станцию подавали товарные вагоны. В путешествие в неизвестность своих маленьких детей родители брали с собой, а 16–18-летних посылали отсиживаться в лесу: у подростков, полагали родители, была какая-то надежда сохранить жизнь. С приходом немцев мальчишки выходили из леса и вступали в легионы СС. Понятно, что, скорее всего, не за фашистские идеи, а чтобы отомстить за своих близких. Сломанная жизнь этих людей — ещё одна трагедия из многих человеческих трагедий Второй мировой войны. Апелляция к пережитому общему страданию сплачивает людей.

Во-вторых, это политическая функция. Правые национал-радикальные партии реализацией «оккупационной концепции» обеспечили себе преимущества на выборах в парламент, ловко соединив в общественном сознании политическое и этническое (левое, следовательно, русское; русское, следовательно, оккупация). Политические процессы в странах Балтии, особенно в Латвии и Эстонии, имеют чёткий этнический вектор.

Как только у партий левого и центрального политического спектра появляются шансы на большинство в парламенте, для электората следует строгое предостережение: «Вы хотите снова русской оккупации?».

В-третьих, пропагандистская функция, позволяющая тешить своих избирателей посулами российских миллиардов долларов в качестве компенсации за оккупацию. Оккупационная доктрина помогает и формированию «образа врага» — универсального пропагандистского инструмента для оправдания ошибок, просчётов и профессиональной некомпетенции руководителей государств любого политического спектра.

Контент-анализ выступлений многих политических деятелей стран Балтии приводит к выводу, что для них вообще никакой Второй мировой войны не было, а была лишь оккупация.

Жителям нашей страны такое даже трудно себе представить. Но у них здесь своя, возможно, естественная для малочисленных этносов логика, свой кругозор, который у нас иронически называют «хуторским». Возможно также, что мировые процессы для них слишком масштабны, чтобы быть чувствительными. Драматизм глобальных событий 1940-х годов сфокусировался в массовом сознании латышей, литовцев и эстонцев на оккупации. Сначала советской, потом немецкой, а затем снова советской.

Национал-радикальные масс-медиа стран Балтии последовательно проводят мысль, что вообще «во всём виноваты русские». Это прибалтийский аналог нашим «жидо-масонам», «мировой закулисе», «лицам кавказской национальности» и т.п.

И, наконец, четвертая, правовая функция. Как уже было отмечено, оккупационная доктрина позволила национал-радикалам создать государственное устройство на этнократической основе.

В соответствии с принятым в начале 1990-х гг. гражданским законодательством все те, кто приехал в Латвию и Эстонию после войны, и их потомки не могут считаться национальными меньшинствами, они — следствие советской оккупации со всеми вытекающими последствиями.

 

Источник: Симонян Р.Х. Прибалтика. Вспоминая предвоенные годы. // Международная жизнь. 2009. № 1. С.58–78. 

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram!

Новости партнёров