В связи с успешным наступлением Советской армии в направлении Кенигсберга немецкие власти в январе 1945 г. решили ликвидировать еврейских узников из находившихся в этом районе перевалочных лагерей. Здесь было около 7 000 узников: женщины - в основном из Лодзинского гетто и из Венгрии; мужчины – из Вильнюсского гетто.
Предложение о способе уничтожения этих людей гаулейтеру Восточной Пруссии Эриху Коху дал директор Кенигсбергских янтарных заводов Герхард Раш. Он сообщил, что на территории янтарного завода в Пальмникене существуют большие штольни, в которых можно уничтожить людей при помощи газа, взрыва динамита или засыпки входов землей. Предложение Раша было принято.
Вот что рассказывает Анна Клиновска, одна из 14 спасшихся женщин:
«Вся наша группа оказалась уже в море. Рядом застреленные… Я лежала на льдине, на меня бросили убитую, они думали, что я мертва… Сознание моё работало, я решила не поддаваться смерти, хотя в первые минуты хотела утопиться, чтобы больше не мучиться…»
Анна Клиновска поднялась и начала переползать через трупы и нагромождение льда. Вместе с ней пыталась спастись Цельникер и ещё одна женщина. Они с трудом забрались на высокий берег и руками засыпали снегом свои следы, чтобы их не обнаружили.
Издалека они видели, как из моря пытались выбраться другие, но у раненых не было сил преодолеть горы льда. Через некоторое время беглецы услышали скольжение саней и немецкую речь. Потом прозвучали выстрелы, после которых уже больше не было слышно ни единого стона со стороны моря.
Беглянки подались в сторону деревни. В ближайшем из домов, куда они постучали, хозяин поднял крик: «Уходите вон, я непременно заявлю, что здесь евреи!». У другого дома стояли старик и старушка. Они тоже сразу же узнали, кто такие эти оборванные женщины, но открыли двери. Там стояли дети, они стали кричать: «Это евреи!». «Евреи тоже люди», – сказал старик и прогнал детей.
Старик был садовником. «Я должен спросить госпожу баронессу, как мне быть…». Когда старик вернулся, он сообщил, что хозяйка разрешила остаться на одну ночь. В доме натопили печь, накормили мясом с картошкой, можно было высушить одежду. Спать положили в хлеву, дали, чем укрыться. Крысы шелестели в соломе и носились по хлеву. Но девушки уже спали…
На следующий день советские войска отступили от города, и старик хотел выгнать беглянок. Он даже дал им носки и чулки, только бы ушли. Регина Цельникер покинула убежище. По дороге она выдала себя за польку, которую забрали в лагерь. А Анна Клиновска стала упрашивать старика, что будет делать всё по хозяйству, только бы не выгонял. Тот посоветовался с женой, и они решили оставить несчастную.
Анна доила коров, ухаживала за курами, стирала. Спала всё ещё в хлеву. «Анхен, – сказал ей однажды старик, – там недалеко, в поле, стоит разбомбленный поезд, сходи и подбери себе вещи». Анна принесла полный чемодан. Оделась, отросли волосы, теперь она уже имела постель и спала на кухне… Ей выдали удостоверение на имя Анна Клиновски. Так она продержалась у них до прихода русских.
Сходную историю рассказывает Гелина Маленцевич. «Мы были так голодны, слабы и деморализованы, что смерть казалась нам приемлемым выходом. Наконец, поздно ночью мы пришли к берегу моря. Мы находились на возвышенности, перед которой был отвесный обрыв прямо к воде… По обе стороны колонны стояли автоматчики, которые стреляли в подходящих людей. Те, в кого попадали, теряли равновесие и падали вниз. Увидев, что происходит, мы естественно подались назад. Эсэсовский командир обершарффюрер Шток, схватил оружие и, злобно бранясь, закричал на нас: «Почему не хотите идти дальше? Всё равно вас пристрелят, как собак!» И, подогнав нас к обрыву, со словами «жалко патронов», стал наносить прикладом жестокие удары по голове, от которых мы теряли сознание».
Придя в себя после падения с обрыва, Гелина и ещё несколько женщин с большими усилиями начали карабкаться вверх по склону горы. Наконец взобрались на возвышенность, Стоял 25-градусный мороз. Они были покрыты ледяной коркой и еле двигались. И вот, после часа блужданий в снегу, они увидели дома какого-то селения. Было ранее утро, стояла полная тишина. Постучали в дверь первого дома. Дверь открыла женщина. Увидев их, насмерть перепугалась, бросилась обратно в дом и вернулась со своим мужем. Он спросил: «Что вам здесь нужно?»
Женщины попросили, чтобы их спрятали. «Об этом не может быть и речи», – сказал мужчина. Потом он заколебался и велел подождать снаружи. Через какое-то время он вернулся и сказал, что согласен спрятать на чердаке. Там они оставались 8 суток.
Через восемь дней крестьянин позвал их с чердака вниз. Беглянки стояли перед ним без обуви, в совершенно разодранных платьях. «Я верю в победу немецкого вермахта, – сказал он. – Когда восемь дней назад я дал вам убежище, я сделал это, поскольку было похоже, что русские займут наше село Зоргенау. Между тем немецкие войска отбросили захватчиков, и я рискую своей жизнью, если вы останетесь здесь».
«Уж лучше застрели нас», – сказали женщины. «Это должны сделать другие», – ответил крестьянин, и пошел в сторону жандармерии. Одна из беглянок осмотрелась и увидела угольный погреб. Там они зарылись в кучу угля так глубоко, что трудно было дышать.
Всё происходившее видела соседка, фрау Гардер. Это была толстая, милая женщина, которая, как оказалось впоследствии, пользовалась авторитетом в селе. Она встала на дороге, ведущей к угольному погребу (который, как оказалось, принадлежал ей). Через несколько минут пришли гестаповцы с собакой на поводке. Собака тотчас потянулась в направлении угольного погреба.
«Может быть, Вы видели здесь трех евреек?», – спросил полицейский. Женщина ругнулась на собаку и ударила её так, что она заскулила и прекратила тянуться в сторону угольного погреба. «Да, я видела здесь трех оборванных женщин, но куда они ушли, сказать не могу. Мне кажется, что в сторону леса». Полицейские поблагодарили и, успокоив опять начавшую лаять собаку, ушли.
Вечером в погреб пришел мужчина и прошептал: «Меня зовут Альберт Гардер, я – муж женщины, которая спасла вам жизнь. Выходите!». Он убрал верхний слой угля, вытащил их, полумертвых, наружу и отнес в недостроенный туалет во дворе. Там беглянки оставались сутки. Затем Альберт Гардер ночью на плечах перенес их в небольшое убежище в свинарнике.
Лишь через восемь дней их перевели на кухню. Там уже стояли три деревянных корыта с горячей водой, три полотенца и три куска мыла. Фрау Гардер купала женщин, как маленьких детей, тем временем её муж понемногу, чтобы дым не привлек внимание, сжигал лохмотья. На ночь их разместили втроем на двуспальной кровати. Под одеялом лежали три бутылки с горячей водой. Можно представить себе, как спали они в эту ночь! Утром фрау Гардер принесла на подносе завтрак в постель. И опять они спали круглые сутки. Когда вечером женщины проснулись, фрау Гардер сказала: «Боже мой, вы совсем юные девушки. А я принимала вас за старух!».
Источник: Фишман В. Тайны шахты Анна
