То, что эта тема после войны обязательно возникнет, стало ясно еще в 1944 г., едва немецкие войска покинули Вильнюс.
13 июля, вскоре после освобождения города, А.Снечкусу позвонил И.Сталин. Поздравив Снечкуса, Сталин вдруг спросил, как теперь правильно называть город: по-польски — Вильно или по-литовски — Вильнюс?
Услышав ожидаемый ответ, Сталин порекомендовал, кроме того, немедленно вывесить в городе литовские флаги — «чтобы было всем ясно, что это Литва».
В 1944 г. население Вильнюса составляло 200 тыс. человек, большинство из них были поляками.
«Между поляками и литовцами существуют враждебные отношения»,
— писал Сталину в августе 1944 г. нарком внутренних дел Л. Берия. По его мнению, непростая ситуация в городе (кстати, Берия еще по традиции называл город «Вильно») заслуживала внимания Москвы.
Освобождение Вильнюса породило у польского населения надежды на будущее, по большей части, однако, не связанные с Литвой. Люди считали, что отныне служба в костелах будет вестись не на литовском, а на польском языке. Высказывалось также мнение, что Вильно войдет в состав Западной Украины или Западной Белоруссии, но никак не Литвы. По непроверенным агентурным данным, сообщал Берия, в Трокайском уезде шел сбор подписей под письмом Сталину с просьбой о присоединении Виленской области к Белоруссии.
Эти настроения представляли собой серьезный вызов для властей Литвы. Первые два-три года после окончания войны литовское руководство старалось проводить при решении «польского» вопроса сбалансированную политику. Власти надеялись на уменьшение польского влияния в Вильнюсской области за счет переселения части поляков из Литвы в Польшу.
Увы, болезненность польской темы ощущается до сих пор: польских школ в независимой Литве практически нет, польские фамилии в соответствии с литовским законодательством необходимо литвинизировать, прибавляя к ним литовские флексии и т.д.
Источник: Кантор Ю., Прибалтика: война без правил (1939-1945). – СПб: Звезда, 2011.